– Умираю, – невнятно пробормотал Гоша, ощущая разбухший язык, мешавший говорить.
Хозяин квартиры прополз на четвереньках до джакузи и перевернулся в купель. Дрожащая рука пустила воду. В комнате надрывался от звонков телефон, но его никто не слышал. Гоша пытался выжить. Больше часа он провёл в метаниях между ванной и туалетом, заливая пол водой до тех пор, пока рвота не сменилась икотой. Голова раскалывалась, как спелый арбуз, с треском. Спустя ещё два часа мужчина уже мог сидеть на кухне, прижав клацающие зубы к чашке с кофе. Мозг молчал. День рождения удался. К ночи Гоша спокойно передвигался, вылизывая квартиру. Он ненавидел грязь и беспорядок, убирался всегда сам, не признавая помощниц по хозяйству. Может, мужчина не сильно разбирался в устройстве автомобиля, предпочитая, чтобы о нём заботились профессионалы, но себя обслужить всегда мог. Гоша не только изумительно убирался в квартире, но ещё и прекрасно гладил рубашки, а кроме того сносно готовил. Все эти качества помогали избегать появления чужих людей на личной территории.
– Что у нас хорошего? – спросил он ноутбук, уютно устроившись за рабочим компьютерным столом, после уборки. Привычка просматривать ленту новостей закрепилась со студенческих лет. – Оу, Лёля…
Лицо продюсера мелькнуло в кадре с открытия очередного музыкального хаоса. За пару лет жизни вдали от родины Сопельский раздобрел и теперь, чтобы подбежать к нему с камерой, приходилось изрядно постараться. Злобный взгляд из-под подпалённых солнцем белёсых бровей заставил оператора отпрянуть, а корреспондента – засунуть микрофон в подмышку. Спутница продюсера ничем не напоминала Анаконду. Вместо сексапильной брюнетки его сопровождала тощая, бесформенная дылда с волосами цвета платины.
– Не, это точно не та конфетка. Это какой-то леденец на палочке, – фыркнул Гоша и пробежал глазами новость по диагонали. – Ну и разожрался ты, Лёля…
В подсознании проскочила ланью мысль о подвохе и тут же исчезла. Палец прокрутил колёсико мышки, листая новости. От скуки Гоша выключил ноутбук, скинул халат и завалился в кровать, застеленную свежим бельём. Утром его ждал разговор с шефом. Поскольку в подсознании всё же угнездилось фиаско, в сон лезли брюнетка со змейкой на ноге, Лёля и редактор. Вместе с ними Гоша всю ночь куролесил в баре, а к утру проснулся в состоянии похмелья. Старые дрожжи ещё бушевали в голове. Идти на работу не хотелось. Невыполненное задание, день прогула, пропитанный алкопарами мозг и полное отсутствие оптимизма. Таким Аллигатор себя не помнил. За всю свою газетную жизнь он ни разу не слил материал в унитаз, не прогулял работу и не лишался оптимизма. Упиться вусмерть мог, это правда. Водился грешок. Но нечасто и по поводу. Просто Гоша жил на отрыв – если делал что-то, то с драйвом и от души, погружаясь с головой.