Вместо того чтобы заняться собой, она продолжила лежать. Хлопок по стеклу заставил подскочить. Васька свалилась с раскладушки, больно ударившись коленями. Снова что-то прилетело в окно, пока она поднималась с пола.
– Руки оторву, – зарычала она, поняв, что кто-то намеренно хулиганит. – Федька, стукач. Вали отсюда.
Сосед стоял под окнами с выражение безграничного счастья на лице. Заметив хозяйку, он принялся жестикулировать, размахивая газетой. С высоты второго этажа Васька не видела, что он показывал, тыкая пальцем.
– Чего надо? Живая я. Беги, звони, радуй, – рыкнула Васька, приоткрыв окно.
– Вась, чего ты сразу? Я ж смотри, чего принёс. Тут такая статья в газете про фестиваль! Я офигел. Между прочим, знаешь, кто написал? – Федька немного обиженно замолчал, а потом заулыбался. – Гоша Аристархов. Твой Гоша…
Васька слетела по лестнице вниз, теряя тапки, и босиком выскочила к калитке, где уже стоял сосед. Увидев её в щели калитки, он до икоты испугался немного жуткого вида: темноты под глазами, заострившегося лица и лохматой гривы. Не к месту вспомнилось Лихо Одноглазое из детской сказки.
– Какая статья? – выкрикнула Васька, дёргая замок.
– О фестивале. Он целых две статьи написал. Одну в нашу «балалайку», а другую в «MacroNews». Я тебе обе купил. Решил, пусть на память останется о бате. Прочитал, будто сам там побывал. Только это… Мизинчику не говори, ладно? Он прибьёт меня. Ты же знаешь, – тараторил Федька.
– Давай, – она, наконец, открыла калитку и вырвала газеты из его руки. – Спасибо, Федь.
– Да, ладно. Я ж по-соседски. Ты зачем его отпустила, дурёха? – вдруг спросил он тихо, оглядываясь по сторонам.
– Так надо.
– Ой, дура. Не злись. Кто тебе ещё это скажет, если не я? Думаешь, я слепой?
– Ты, Федь, стукач. Тебе положено быть зрячим.
– Вот чего ты начинаешь? Стукач, стукач. Заладила. Если бы я обо всём стучал, что вижу, твоего Гошу уже закопали бы, – фыркнул сосед, немного оскорбившись. – У вас тут так жарко было. В кино ходить не надо. Ты не думай. Я всё понимаю. Сам влип по уши.
– Ты-то в кого, чудо огородное? – улыбнулась Васька сквозь слёзы.
– Да кто ж её знает, в кого. Может, она и не существует, а в душу закралась, – голос Федьки стал тихим, застенчивым, лицо переменилось, посветлело. – Она, знаешь, какая?
– Какая? – едва сдерживалась Васька, чтобы не прыснуть со смеху.
– Нереальная, – вздохнул он. – Почитай газетку, увидишь. Я же ей письма пишу. Она даже ответила… один раз.
– Федь, найди реальную. Глянь на Ленку. Она по тебе до сих пор сохнет. Выспрашивает всё о тебе, когда в магазине меня вылавливает. Что ты нос воротишь? Да, не заморская штучка, зато душа добрая. Будет тебе борщи варить, согревать. Самому любить – хорошо, но когда тебя любят – ещё лучше. Спасибо, Федь. Скажи крёстному, что не утопилась. Завтра начну работать. Хочешь, приходи помогать. Там тяжеляки ворочать придётся, – предложила Васька, понимая, что без помощника не справится. – Оплата сдельная.