— Простите-е! — крикнула девушка и захлопнула створки окна.
Охренеть! Просто «простите», потому что дальнейших изменений я не услышал, видимо уши отморозил!
К первому уроку я конечно же опоздал! Зашел в лицей лишь тогда, когда с начала урока прошло уже двадцать минут и кто Вы думаете меня поджидал, сияя радостной улыбкой, на пороге учебного заведения?
Ну конечно моя «любимая» коллега и, по совместительству, соседка…
— Доброе утро, Александр Владимирович, — протянула она, что-то чиркая у себя в блокноте.
— И тебе не хворать, — пробубнил и прошел мимо.
Уже было обрадовался, что отделался так легко, и никто ничего не заметит (я же не единственный учитель физкультуры здесь), но в спину мне донеслось едкое и радостное:
— Каждую неделю выбирается один из учителей, который дежурит и следит за тем, чтобы никто из коллег не опаздывал, а дети носили сменку и пропускные карточки, — сказала Борзая, заставив меня обернуться.
— И что? — непонимающе развел руками.
— Одно опоздание — минус премия, второе опоздание — минус три процента от зарплаты, — пояснила девушка, при этом мило улыбаясь.
По мне так, её улыбка была больше похожа на оскал…
— Спасибо за предупреждение, — огрызнулся и открыл дверь в лицей.
— Надеюсь, завтра Вы тоже опоздаете! — донеслось мне в спину, а я лишь закатил глаза и кивнул охраннику на входе.
Следующее проишествие произошло уже на уроке, у меня был пятый класс, которые понимают только тогда, когда я на них орал. Дети не могли остановиться, вечно гонялись из одного угла зала в другой, кидались друг в друга волейбольными мячами, а ор от них стоял такой, что мне искренне, первый раз в жизни, захотелось застрелиться.
Ну и конечно, именно в тот момент, когда я орал как ненормальный, призывая детей к спокойствию по школе делали обход борзая Василиса Владиславовна, мой дед и завуч по воспитательной работе — Ирина Алексеевна Бульдожина. Наверное, это была единственная женщина, которая возненавидела меня в первую нашу встречу.(Забудем, что где-то в этом мире ещё есть моя борзая соседка) И казалось бы, просто не пропустил эту женщине вперёд, лубезно открыв перед ней дверь, а по итогу она взъелась на меня, будто я утопил её любимую собачку. (Уже позднее, молодые практикантки рассказали, что у нее дома живет французский бульдог — очень оригинально)
Женщина смотрела на меня так, будто я стоял у расстрельной стены и только от нее зависела моя жизнь — почему-то уверен, между повешеньем и расстрелом она выбрала бы оба варианта. Ирина Алексеевна была одной из тех дам, что соответствовали своей фамилии на все сто процентов — у нее была огромная голова с зализанным высоким пучком седых волос, шеи почти не видно было из-за массивного лица и трех подбородков, а форма её фигуры была близка к квадрату.