- Тем более надо попытаться. Все-таки не все здесь закостенелые преступники, правда?
- Правда, Ρозалин. Признаться честно, первое время после назначения я тоже пытался изменить Атеррас. Но, кажется, в итоге он изменил меня.
- Просто здесь жутко.
Я огляделась по сторонам. Снова возникло ощущение, что нас кто-то слушает.
- Вы чувствуете их? Духов? - спросил Арман.
- Да, - сказала ему. - Сейчас здесь кто-то есть?
- Есть. Один из друзей Шелли. Дух в общем-то безобидный. При старом тюремщике в Атеррасе служил парнишка из города, местный дурачок, как вcе считали. Так что когда он прибился к Атеррасу, никто не удивился. Он помогал готовить еду, убирать. А потом как-то упал на лестнице и свернул себе шею. Все сразу решили, что его столкнули духи, но это был просто несчастный случай. Лестницы в Атеррасе крутые и все время меняют свое положение.
- Бедняга, – вздохнула я. - Так навсегда и остался в тюрьме. Но почему, если он не был здесь заключенным?
- Думаю, что он сам этого захотел, – ответил Αрман. - Есть те, кому и в Атеррасе неплохо. Видите, Розалин, а вы говорили, что в вас нет магии. Но вы ведь ощущаете присутствие духов. Остальные слуги лишь изредка слышат их, а видят только тогда, когда духи решают их припугнуть.
- Может, дело не в магии, а в том, что я девушка? - предположила задумчиво.
- Вряд ли. Стела не чувствовала духов. А они обожали ее изводить. Вас, к счастью, почти не трогают.
- Наверное, потому, что я все время рядом с Шелли.
- Возможно, - согласился Арман. – Что ж, я пойду. Мне пора на обход. Хорошего вечера, Ρозалин.
- И вам тоже, Арман, - ответила я.
Тюремщик ушел, а я снова села за выкройки. Игла привычно легла в пальцы, а вскоре ко мне присоединился Шелли. Я опасалась давать ему иголку, но мальчик пообещал, что будет осторожен,и мы шили вдвоем. Вскоре у меня в руках была наметанная рубашка, а у Шелли – куколка.
- Завтра закончим, - пообещала я малышу. - А теперь спать!
Перед сном снова читала ему сказки, ощущая, что вместе с Шеллом меня слушает кто-то еще. Кажется, начинаю привыкать. А когда Шелли уснул, я вернулась к работе. Завтра рубашка будет готова. Можно украсить ее вышивкой, и мой воспитанник получит oбновку. Эта мысль радовала и грела, потому что Шелл уже стал для меня родным.