— Были дела, — он едва заметно напрягся.
И Яна тут же себя укорила. Зачем устроила допрос? Сама ведь догадалась, что он заработался в ратуше. Однако для профилактики всё же продолжила возмущаться.
— В любом случае не стоило приходить в такую рань. Можно было подождать хотя бы часов до девяти.
— Нельзя было ждать, — Моррис повернулся на бок и заключил её в кольцо своих рук.
— Почему нельзя?
— Я подумал… а что если… что если ты носишь под сердцем нашего ребёнка?
— Ребёнка? — Яну удивило направление его мыслей.
— Мы же были с тобою дважды близки, а значит, ты могла забеременеть, — его голубые глаза были убийственно красивыми и убийственно серьёзными.
Яну же, наоборот, начал разбирать смех.
— Ты решил разбудить меня в шесть утра, чтобы рассказать, что близость может привести к беременности? Моррис, я из земного мира и знаю, откуда берутся дети. И более того, я умею высчитывать, какие дни могут привести к беременности, а какие нет.
— И… ты высчитала? — его глаза стали ещё более пронзительно красивыми.
Яне казалось, что он даже дыхание затаил — так для него был важен ответ. Конечно, она высчитала и, конечно, знала, что дни были неблагоприятными для зачатия. Иначе бы ей, честно говоря, добавилось головной боли. Чисто теоретически она хотела детей. Целую ораву. Но не прямо сейчас. Ей нужно сначала решить множество насущных проблем, а уж потом думать о детях.
Но какой ответ хочет услышать Моррис? Он навис над ней и ждал.
— Не волнуйся. Я не беременна.
Она вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, испытал он облегчение или, наоборот, разочарование. Но не могла разобрать. Он будто специально прятал от неё свои эмоции.
— Я пока не готова. Но когда-нибудь в будущем я бы хотела ребёнка от тебя.
Глаза его вдруг загорелись. Он перенёс тяжесть своего тела на Яну и поцеловал в губы. Его поцелуй застал её врасплох. Она не ждала, что он окажется таким горячим и голодным. Она, вообще, не ждала поцелуя, и ощутила головокружение от того, как стремительно перешёл он от слов к чувственной атаке.
Его руки пришли в движение, пробрались под тонкую ткань ночной сорочки. Он так рвано дышал, будто теряет над собой контроль. Её тело натянулись струной, отвечая на его откровенные ласки. Он снова припал к её губам с хриплым стоном, в котором слышалось и удовольствие и что-то мучительное.
Минутой раньше она не могла понять его эмоции, зато ощутила сейчас. Морриса терзала непреодолимая жажда обладания. Его ласки были настойчивыми и иступлёнными, желание соединить тела жгло его так, словно это был их последний раз.