Казалось, ещё секунда и я развеюсь по ветру, превращаюсь в агонизирующую пыль, когда пришло спасение. Оно вспенило море и тонны воды пали на меня со всех сторон, гася огонь и призывая белый дым. Исцеление началось в ту же секунду, а вместе с ним началась и бойня.
Я ничего не видела, только слышала жуткие крики, доносящиеся со всех этажей Нимфеума. Эти вопли доставали до печёнок, и не было ничего прекраснее их боли. Я наслаждалась чистейшей яростью, что забирала мой страх. От неё хотелось смеяться и плакать одновременно. С ней пришло чувство безопасности, защищённости, пропало бесконечное одиночество, облегчение накрыло с головой, даря пьянящее ощущение лёгкости.
И когда последний морвиус развеялся, открыла глаза и увидела его.
— О, моя маленькая белокрылая девочка. Как же они могли так поступить с тобой? — шепчет Никлос. В его глазах танцует нориус, то застилая тьмой, то возвращая янтарную ярость. Он наклоняется ниже, целует в лоб, проводя мокрой рукой по щекам, стирая кровавые слёзы. — Теперь всё будет хорошо, слышишь, я рядом. И больше никогда не покину тебя, родная!
— Где… где Артан? — ему пришлось наклониться совсем близко к моим губам, чтобы расслышать вопрос — исцеление не закончилось, лёгкие горели едкой болью от слабого дыхания, так что вопрос прозвучал едва слышно, на грани, за которой боль опять ослепила, и я запрокинула голову. Последнее, что услышала:
— Прости меня, Сэлли, я не смог его вытащить. Не успел… он исчез на моих глазах.
Глава 15. Влечение огня из океана
Никлос
Никлосу крайне не нравилось происходящее. Предчувствие ловушки не отпускало с момента, как они вошли в город. Но кто осмелится встать у него на пути? «От аристократов тоже не ожидал Чёрной пьетты, однако они смогли перехитрить тебя …» — предательски зазвучал внутренний голос и Ник разозлился. На самого себя. На этот мерзкий холодок где-то в глубине сердца, который рвался наружу и от которого появлялось странное чувство неуверенности в собственных силах. Именно поэтому он так рьяно взялся за это дело. Ему претила сама мысль, что есть что-то сильнее него.
В момент, когда они с Артом подошли к остальным участникам группы, это чувство усилилось.
Она была молодой и какой-то поломанной. Одета в сизые лохмотья, бывшие когда-то платьем. И сама вся — серенькая. Тусклые, некогда светлые волосы. Невыразительные рыбьи глаза. Бледная влажная кожа. Босая. Сидит на земле, прижимая колени к груди и смотрит безучастно. Будто и разума в голове нет. Сломанная брошенная вещь.
Томар к ней и так, и этак обращался, а она только шипит, когда пытаешься дотронуться, и не шевелится.