И слишком мало времени.
Слишком мало времени они проехали, прежде чем автомобиль свернул и припарковался у небольшого сквера.
- Пойдем.
Как лаконично. Как по-июльски. Майя оглядела бело-черный, похожий на штрих-код, сквер.
- Липовая аллея,трость и великолепный тиран, - вздохнула и добавила. – Пойдем.
И они пошли. По тщательно почищенным грязно-белым дорожкам сквера. Молча. А потом муж все же заговорил.
- Я давно должен был тебе это сказать, но никак не мог выбрать подходящий момент. Что же... момент нашел меня сам. Когда-то давным-давно мы были с Дуней вместе.
Предельно лаконично. Очень по–июльски.
Отчего-то Майя не удивилась. Точнее, удивилась, но не слишком. Не то, чтобы она ждала чего-то такого. Но чего-то она ждала. Все это было слишком странным, чтобы не иметь объяснения.
А объяснение вот какое.
Мы были вместе.
Какая обтекаемая фраза. И на первый взгляд совсем не конкретная. Если бы ее не произнес предельно конкретный человек.
Когда-то, на заре их отношений, Илья предупреждал Майю о прошлом. Она даже видела одну страничку этого его прошлого в ток-шоу по телевизору - длинноногую, белозубую, с грудью навылет. Но эта… Дуня… она совсем не такая. И никогда не была такой, это видно.
- Давным-давно - это когда? – услышала Майя словно со стороны свой голос.
- Это до тебя.
В этом Майя не сомневалась. Она и в муже своем не сомневалась. До вот прямо сегодняшнего дня. Да и сейчас… это не то… но что же…
- За сколько месяцев? Лет?
- Мы были вместе несколько лет, потом расстались. Я не помню точно, сколько прошло времени с нашего расставания и до того момента, как я увидел тебя, – ей казалось, что Илья говорит с легким раздражением,тем самым, которое могли уловить только она да Юня. А, может быть, ей это только кажется. Майе подумалось вдруг, что она утратила эту способность – егo понимать, видеть, СЛЫШАТЬ. – Год - полтора, наверное. Это важно?
Это важно. Потому что откуда-то взялась мысль, что их встреча, их знакомство, все, что случилось потом – лишь попытка заменить. И попытқа пережить разлуку. Майя появилась не сама по себе в его жизни. Α чтобы занять пустующее место. Чье-то.
Да нет. Абсурд какой-то. Разве что…
- Ты ее любил?
- Да.
Четыре коротких слова. Три ее, одно его. Они так обычно говорили, да. На три ее слова – одно его. В лучшем случае.
Οт них должно было стать очень больно. Особенно от последнего, короткого, как выстрел, «да».
Больно стало. А ещё стало пусто. И холодно. Словно в теплой комнате открыли настежь окно,и туда ворвался острый, как игла, порыв ледяного воздуха.