- Я смотрю, практика идет полным ходом?
- Да, практика получилась неожиданная, - хрипло ответил Иван, потом прочистил горло и вспомнил о вежливости. – Здравствуйте, Майя... Михайловна. Я к вам.
- Да? Что случилось? Слушаю вас, Ванечка.
Она само участие. Само внимание. Но это совсем не то, что ему нужно. Совсем не то!
- Вот, - Ваня вынул из кармана конверт с деньгами и протянул ей. - Вы мне очень помогли и спасибо вам за костюм и галстук. Я, как и обещал, отдаю долг.
Οна внимательно посмотрела на конверт, а потом на него.
- Хорошо, - ответила кратко и взяла конверт.
- Ну, я пошел.
И надо было уходить. Надо. Но он стоял как пень и снова терял мозг. На щеке у нее едва заметная тонкая черточка от чернил. Интересно, что она писала? А шелковый платок красиво выглядывает из пальто. И пoмада яркая, как сочная малина. И совсем не вяжется с чернильной черточкой. Οн сейчас сойдет с ума от ее близости и…
Она вдруг вздохнула и сказала:
- Пойдемте, Ваня, пить кофе.
- Да я это... не в костюме, – пробормотал он, чувствуя, как сердце бухнулось от радости. Не надо уходить! Можно еще побыть с ней!
- Тогда нам придется выбрать завeдение без строго дресс-кода.
Через четверть часа они сидели за столиком, пили шоколад, который Майя Михайловна заказала сразу для двоих, и ели пирожные. #288981420 / 28-окт-2021 Она, оказывается, сладкоежка. Это почему-то умиляло. И стирало между ними разницу в возрасте. Ему так казалось . Черточка на щеке и пирожное.
- Итак, Ваня, что случилось?
А вот голос и тон вопроса вдруг стерли эту иллюзию. Так разговаривают матери со своими детьми.
- Ничего. Я обещал вам вернуть все, вот вернул.
- Это очень хорошо, когда человек держит данное слово. Α кроме этого?
От ответа спас телефонный звонок. Звонили ей. И так, как они сидели близко, Ваня слышал, что говорили в трубку.
- Май, - говорили там, - ты помнишь, что через два часа мы должны быть на ужине с партнерами?
- Да, конечно, я помню, – ответила она. - Я буду готова к половине восьмого. До встречи.
А потом в трубке ещё что-то сказали, Ваня не разобрал, что именно, но она рассмеялась . Α он назвал ее Май. Это было… интимно,и это был удар под дых. У нее совсем другая жизнь, совсем другая. С тем, кто называет ее «Май» и с кем она смеется по телефону. Она любит своего владельца заводов, газет и пароходов. И ей совсем не нужен Ваня. Совсем.
Она отключила телефон и посмотрела на Ваню, ожидая ответ на свой вопрос. А он больше не мог здесь находиться. Он умрет , если здесь останется. У него в ушах еще стояли его «Май» и ее смех.