Выплеснув, наконец, все свои эмоции, Таня торжественно указала на стоявший на столике коньяк и сказала:
- Это тебе, папа.
Коньяк папе был кстати.
Время прошло быстро, Таня глянула на часы и поднялась.
- Мне пора, - сказала она.
Уже прощаясь в коридоре, добавила:
- Илья передавал вам привет. И маме, - чмокнула Дуню в щеку, - и папе – поцелуй достался Ивану.
Муж потер задумчиво щеку и ответил:
- И ему привет... и чмоки.
- Папа, сразу видно, как много ты в последнее время общался с Иней, - улыбнулась Таня. – Надо же… чмоки.
Таня ушла, а они остались вдвоем в коридоре, задумчиво смотрели на захлопнувшуюся дверь.
Наконец Иван произнес:
- Надо как-то аккуратно подготовить маму. Что ее мечта сбылась. И у нас в семье появился выдающийся пианист.
Дуне показалось, что она ослышалась. У нас в семье… oн сказал: «У нас в семье…»
Она внимательно посмотрела на мужа, открывая и закрывая рот, а потом раскинула руки и практически кинулась ему на шею. Ваня! Дон Кихот ты мой самый лучший!
И тут входная дверь открылась. На пороге возник сын. Οн окинул взглядом родителей, демонстративно закрыл ладонями глаза и сказал:
- Я ничего не вижу, мне ещё нет двадцати одного года.
И так с закрытыми глазами начал стягивать обувь:
- Я Таньку встретил на улице, она сказала, что оставила для меня подарок. И ещё привезла сыр, шоколад и какую-то колбасу. Вы тут не все без меня съели? Мне глаза уже открывать можно?
Иван, обнимая одной рукой жену, другой потрепал сына по макушке.
- Таня не сказала про самое главное. Про коньяк. Но тебе нельзя, тебе же ещё нет двадцати одного года.
***
Сестра вернулась, и жизнь Ини стала как-то светлее. Оказывается, он соскучился. Ведь столько лет жили в одной квартире, а после, когда она переехала к умнику, часто пересекались, перезванивались. В общем, без Таньки было одиноко.
Зато за прошедшие полтора месяца начали меняться отношения с отцом. Ваня уже практически смирился с тем, что они никогда друг друга не поймут. Отец – хозяин собственной фотостудии, солидный и именитый фотограф. Он никак не мог понять мятущуюся Ванину душу. Вот вроде и сам с татуировкой, и пропагандирует свободу личности, но… все равно застрял в своем поколении «кому за…» В общем, только Ваня смирился с тем, что все время они будут на разных полюсах, кақ вдруг что-то изменилось. И темы для разговоров нашлись, и игра на гитаре уже не слишком сильно раздражала отцовские уши, и даже поступило предложение устроить фотосессию. Фотографии потом могут пригодиться для афиш – ведь приглашения выступать в клубах уже были. А афиш не было.