— Я тут услышал твой разговор, — бросает мужчина, оценивая мою реакцию.
— Это какой? — стараюсь держаться “на равных”.
— О том, что ты в поисках папика, — он усмехается, обнажая ряд ровных белоснежных зубов и откидывается на спинку кресла.
Красив, зараза. И держится не как боксер, а как выходец из аристократической семьи: ровная осанка, гордо вскинутая голова, оценивающий взгляд карих глаз, пробирающий до самых костей.
— Ты знаешь, что подслушивать чужие телефонные разговоры некрасиво? — я улыбаюсь, хотя под его пристальным взглядом хочется втянуть голову и скрыться под столом.
— А ты знаешь, что в твоем возрасте рано заводить папиков?
— Ты пришел читать мне нотации? Оставь, Тимур, мне это неинтересно, — перевожу взгляд на экран компьютера и делаю вид, что погружаюсь в работу, но крышка ноутбука так быстро захлопывается, что я не успеваю ничего понять.
— Я пришел поговорить, Соня.
Его ладонь мирно покоится на моем ноутбуке, голова чуть наклонена вбок, а глаза рассматривают меня с интересом.
— А я говорю, что мне некогда, Тим. Я работаю, — хватаюсь за крышку ноутбука, пытаясь поднять ее, но он не убирает руку. — Буду благодарна, если ты…
— Ты выслушаешь меня, Соня, — перебивает, — выслушаешь, а потом работай в свое удовольствие.
Он убирает руку, садится в кресло напротив, закидывая ногу на ногу, и продолжает:
— Мне нужна жена. Умница, красавица, девушка с приятной внешностью и мозгами. Видишь ли, дядя считает, что я должен жениться, иначе ему не на кого будет оставить компанию, — я вскидываю брови, и Тимур поясняет: — Внуки, все дела, — он разводит руками. — Искать жену у меня нет ни малейшего желания, заводить детей — тем более. Я хочу продолжить свою устоявшуюся жизнь и при этом остаться единственным наследником дедушкиного имущества.
— Хочешь усидеть задницей на двух стульях? — уточняю, все еще не понимая, чего он от меня хочет.
— Именно, — подтверждает он.
— А от меня ты чего хочешь? Найти тебе милую провинциальную девушку, которая будет наваривать тебе борщи и с немым обожанием ждать дома? — я морщусь, представляя эту картину.
— Не угадала, Соня. Я хочу, чтобы милой провинциальной девушкой стала ты. Можно без борща и немого обожания, — он улыбается во весь рот, а я не могу сдержать эмоций.
Обычно собранная и знающая как себя вести, сейчас я втягиваю носом воздух и со всех сил пытаюсь держать себя в руках.
— Спокойнее, крошка, не нужно изображать слониху в период сношения, — он отшучивается, чем еще больше выбешивает меня.
— Да как ты… как ты вообще смеешь мне такое предлагать, Байрамов. Ты кем себя возомнил? Чтобы я потратила свою молодость на тебя и все только потому, что ты хочешь наследство? — слова льются из меня как из радио. Я едва способна правильно излагать свои мысли, но сейчас чувствую именно так.