Дюк кивнул на что-то, вернулся, закрыл дверь и двинулся ко мне.
Глаза привыкли, и я вдруг увидела его почти так же хорошо, как при свете. Я видела, как его длинные волосы свободно рассыпались по плечам. Я могла видеть, как его глаза снова смотрели на меня, изучая, читая меня. Я видела, как он шел, тяжелый, решительный. Он подошел ко мне и провел пальцами по моей руке.
— Давай, ложись спать. Теперь они будут вести себя тише.
Я почувствовала, что снова полностью повернулась к нему, подняв голову. — Я не устала, — сказала я.
Мои глаза опустились и нашли его губы, осмотрели щетину на его подбородке. Мой взгляд снова поднялся, и я почувствовала тяжесть в глазах.
— Перестань так на меня смотреть, детка, — сказал он, понизив голос, и в его голосе прозвучало раздражение, которое я не могла определить.
— Почему? — спросила я, услышав ту же резкость в своем голосе и поняв, что это было — влечение.
— Ты знаешь почему, — сказал он, напрягшись всем телом.
Я не была той девушкой. Я не флиртовала. Я не наклонялась. Я не поднимала руку и не позволяла мужским волосам пробежаться по моим пальцам, удивляясь тому, что они казались еще более шелковистыми, чем мои собственные.
Я не была той девушкой.
Но в тот момент я была ей.
— Пенни…
— Я знаю, — сказала я с легким кивком, заправляя их за ухо.
— Ты прошла через дерьмо, — продолжал он.
— Я знаю.
— Ты не понимаешь, что делаешь, — добавил он.
Я почувствовала реальность этого. Он был и прав, и неправ. Я знала, что делаю. И я поняла, что это было не похоже на меня, и это, вероятно, было реакцией на безумный ход событий, произошедших в моей жизни, и я, вероятно, обратилась к нему, потому что он проявил ко мне доброту после того, как другие мужчины причинили мне боль. Я знала это. Я знала, что через день или два я оглянусь назад на этот момент в темноте и покачаю головой на себя, на то, в чем я так нуждалась.
Но это не имело значения.
В тот момент мне нужно было больше успокоения.
И я не могла найти в себе силы воли, чтобы отказать себе в этом.
— Да, знаю, — возразила я.
В его груди раздался грохочущий звук, когда я прижалась к нему, мои руки скользнули вверх по его бокам и обвились вокруг его шеи.
И я думаю, что бесстыдное прилепление моего тела к его — это все, что он мог вынести.
Я ожидала потери контроля. Все в нем было таким мужественным, таким первобытным. Я думала, что поцелуй с ним не будет исключением.
Но когда одна его рука поднялась, она прошептала по моему бедру, а затем мягко опустилась в самую нижнюю точку моей спины, где было безопасно находиться. Другая прошлась по моей руке, через плечо, затем устроился на моей шее, его большой палец под моим подбородком, приподнял его вверх. Нежные. Его прикосновение было таким нежным для такого большого человека.