Он сбросил ботинки, и его тело откинулось назад, распластавшись на матрасе, одна рука закинута за голову, ноги все еще на полу.
И снова я поняла, каким усталым он выглядел.
Он так и не вернулся в комнату.
И не похоже, чтобы он нашел другое место для ночлега.
Я повернулась и положила нож на тумбочку, придвигаясь к нему. — Я знаю, что я не пленница, — сказала я, пожимая плечами. — Я понимаю, что это лучше для меня. Здесь со мной вряд ли что-то случится.
— Не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — сказал он, вытянув руку и сжал мою ногу выше колена.
Его рука осталась там даже после того, как он закончил говорить.
Я тоже обнаружила, что слишком сосредоточена на этом в течение долгой минуты. — Ты выглядишь усталым, — услышала я свой голос, протягивая руку и убирая прядь волос с того места, где она упала ему на глаза.
В ту секунду, когда мои пальцы коснулись его, его голова повернулась ко мне; его глаза пригвоздили меня. — Долгая пара дней, — сказал он, и глаза его с каждой минутой становились все тяжелее.
— Спасибо, что принес мне мои вещи, — искренне сказала я.
— Нет проблем, Пен, — сказал он немного сонным голосом, когда его глаза закрылись.
Затем, менее чем через минуту, стало ясно, что он спит. То есть в одной постели со мной. Его рука все еще лежала на моем бедре. Я просидела там мертвенно неподвижно большую часть получаса, слишком напуганная, чтобы потревожить его, не желая лишать его сна. Когда он не двигался еще десять минут после этого, я медленно опустилась на бок, что заставило его руку скользнуть вверх и устроиться на моем бедре, медленно поднимая мою футболку, обнажая меня до края трусиков.
Я свернулась калачиком на подушке, обняла ее руками, положила на нее голову, как делала всегда, как будто это была замена бойфренда, единственный способ хорошо выспаться.
И я заснула под звук его дыхания.
Я проснулась, ну, не там, где заснула.
Я проснулась, все еще прижимаясь к своей пушистой, девчачьей подушке для тела, но значительно выше, чем должна была быть. Это было потому, что я больше не лежала на матрасе; я была на груди Дюка.
Мои глаза расширились, когда я попыталась придумать способ отодвинуться от него, не потревожив его.
Именно тогда я поняла, что его рука все еще лежит на моем бедре. Но она двигается ленивыми кругами.
Дюк проснулся.
Словно почувствовав мою настороженность, его очень бодрый голос приветствовал меня. — Доброе утро.
Я приподнялась, глядя на него широко раскрытыми глазами, и тут же сдернула подушку с того места, где она лежала рядом с его лицом, слишком девчачья рядом с слишком мужественным парнем.