Но по каждому каналу крутили лишь дурацкие «романобум». Так современниками назывался жанр кинематографа затрагивающий исторические периоды между условным Средневековьем и революцией тысяча девятьсот семнадцатого года. Время затрагивающее правление династии Романовых. То, что было до них — пропасть, а после — чёрная дыра. Даже по новостным каналам шли исключительно документальные фильмы. Тогда Сергей залез в веб-газету. Тоже пусто. Вернее, новостей было много, но ни одна из них не связана с ним. Даже о прошедшем конфликте полиции и вольников ни строчки.
Про Драгунова все благополучно забыли.
И опять впереди пустота. Родители мертвы, других родственников нет. Друзей детства тоже не осталось. Сергей даже не помнил лиц и имён ребятни с которой в детстве играл в прятки во дворе. О Свете и думать нечего.
Равнодушно переключая каналы телевизора, бесконечно кликая пальцем по кнопке пульта, Сергей наткнулся на «Вера-ТВ» — православный телеканал, принадлежащий Церкви. Сидящий за столом поп читал проповеди, апеллируя кучей цитат из Писания, рискуя запутать неграмотного в богословии зрителя ещё сильнее. Смешно. Отец Алексий никогда не говорил с Сергеем выдержками из Библии или других христианских текстов, но нескольких его слов хватило, чтобы вернуть затравленному, обиженному на жизнь парню веру. Отцу Алексию не понадобился телеканал с государственным финансированием, ни храмы с золотыми куполами, а лишь слово и настоящая помощь тому, кто в ней нуждался.
Всё-таки решив заняться уборкой, Сергей потратил менее часа подметая полы. И снова нечего делать. Совершенно нечего. Может всё-таки на работу устроится? Сергей набрал в планшете код от своей странички в «Сетьбанке». Ну да, много накопилось. Последние месяцы, Сергей не особо тратился. Даже имея возможность нормально поесть, всё чаще покупал корм и пайки для нищих, а живя у отца Алексия так и вовсе ни на что не тратился. Теперь можно не слабо так погулять. Но зачем?
Было стыдно признаться, но Сергей ностальгировал по тем временам, когда его жизнь была под угрозой, ибо давала цель — выжить. Он чувствовал себя в Ирие чужим и даже общение с отцом Алексием не вылечило пустоту в сердце.
Пробоина в стене выходила в прорытый под землёй тоннель. Изучив его Михаил Ильин провёл аналогию с прямой кишкой. Теперь весь подкоп, в его глазах представлял из себя одну большую задницу, из которой, столь наглым воровством, воры насрали владельцу склада на голову. Ильин даже провёл ладонью по лысой голове, вытирая воображаемые фекалии.
— Я произвёл оценку ущерба. — сказал адъютант, подойдя к своему господину. В строгом костюме и планшетом в руках, он пытался выглядеть интеллигентным джентльменом, но был обыкновенным мошенником, когда-то принятым в криминальную «семью» Ильина и слегка поднявшийся в ранге, когда его босс получил дворянский титул.