Артём фыркнул. Ему действительно было жаль девушку, хоть он и не питал никакой симпатии к сверстникам своего статуса, так как считал их чёрствыми и высокомерными. Ведь они все волновались только о своих проблемах, но не о бедах тех, кто им служил.
— Мнение, как дырка в жопе, есть у каждого. — не выдержав, брякнул Артём и тут же умолк, поняв, что поступил не по джентельменски, вступив в спор с хозяином вечеринки.
Но за Мишу, к удивлению, вступилась сама Настя:
— Савельев, чья бы варежка рот разевала. Уж ты то не строй из себя защитника женского достоинства. Вся школа знает о твоей секс-рабыне.
Артём, от неожиданного выпада, покраснел и едва не проглотил язык.
— Маша не рабыня.
— Да ну? — саркастично спросила Настя — Она сама тебе в трусы залезла? Или у тебя начался спермотоксикоз, а она не имела право отказать своему господину?
— Нет. — оправдывался Артём — Папа подарил мне её на день рожденья…
Он тут же умолк, поняв, что сказал лишнее. Тут в себя пришла Света.
— И ты теперь говоришь, что она не рабыня? Ты прав — она вещь, которую твой отец подарил любимому сыночку. Знал ведь, что на такого неудачника ни одна девушка равного статуса не посмотрит.
— Так, хватит. — оборвал её Миша — Не бабское дело, мужиков обсуждать. Закрыли тему! Я вообще о другом начинал говорить.
— Да. — согласился Артём, пытаясь скорее переменить внимание, на что-то другое — Речь шла об ограничениях в моей семье. Мой отец просто умеет разделять то что вы называете «молодёжным увлечением» на простые и «деструктивные». Музыку, не прошедшую контроль пропаганды, он не считает деструктивной, скорее просто другой. А вот наркотики, сам понимаешь…
Последующие часы подростки занимались беседами на различные темы. От самых стандартных для подростков, вроде кто с кем встречается, до политических. То опять на чьём то заводе бунтует чернь, то очередная выходка Долгорукой.
Но Артём чувствовал себя посрамлённым. Он воспринимал свои отношения с Машей чуть ли не как что-то чистое и возвышенное. Ну и плевать, что ему нельзя на ней женится, Артём считал, что она не почувствует разницы. Но на деле, он не многим лучше выходцев из Элит, которые разъезжают по трущобам и обесчещивают любых приглянувшихся девушек. Артём вспоминал лицо своей возлюбленной. Её заботливую улыбку и любящий взгляд. Он не дурак и прекрасно понимал, что когда отец выкупил её, то не спрашивал одобрения девушки. Но Артём пытался сделать пребывание Маши в их семье максимально комфортным. Он не унижал её и относился, как к любимой девушке. Так он думал. Перед глазами снова появилась улыбка Маши. Неужели она была ложной?