— Ты хочешь поменяться? Сейчас?
— Не сейчас. Ты съешь половину своей, я съем половину своей, а потом мы поменяемся.
— Ты не боишься микробов?
Одна густая бровь поднимается вверх вместе с правой стороной его пухлых губ.
— Помнишь историю о том, как я ел фрикадельки из мусорного контейнера?
— Этот образ навсегда останется в моем сознании.
— Я чист, обещаю. — Два его пальца поднимаются в воздух. — Свободен от ЗППП и наркотиков, проверяюсь ежемесячно.
— Боже мой, — я смеюсь, задыхаясь. Размахиваю руками в поисках воздуха, театрально умирая. — Вода! Вода!
— Будь осторожна, я могу позволить тебе задохнуться — ведь так голоден.
Я бросаю на него свирепый взгляд, все еще кашляя.
— Ты, — кашель, — самый, — кашель, — худший.
Кашель.
— Раз ты так настаиваешь на этом.
Он видит возможность, пользуется ею, чтобы извлечь выгоду из моей слабости, хватая мою коробку, когда я сгибаюсь на кулере, задыхаясь и смеясь.
Вонзает вилку в мою Ло-мэйн, протыкает креветку и сует ее в свою жирную морду.
— Ты, лошадиная задница, верни мне мой ужин!
Я даже не могу ударить его — так сильно смеюсь, что слезятся глаза.
Роуди толкает меня в лоб, чтобы удержать на расстоянии, чтобы я не схватила свой ужин обратно, как надоедливый старший брат, ладонь его гигантской руки обжигает мою кожу.
Я не могу перестать смеяться, даже когда он наклоняет контейнер к своему лицу, запихивая содержимое в открытый рот, проливая лапшу на куртку в спешке.
Это отвратительно.
Это нереально смешно.
Когда он, наконец, заканчивает, его лицо в беспорядке, кусочки сельдерея и моркови прилипли к подбородку, чуть ниже нижней губы.
— Я даже смотреть на тебя сейчас не могу. Ты такой противный.
— Я же сказал, что голоден. Я не валял дурака.
— Я больше никогда не буду приносить тебе еду, — вру я. — У тебя манеры на нуле, и я не принесла салфеток — я не ожидала, что ты будешь такой неряхой.
Ему похоже все равно.
— Да ладно, это было забавно.
— Может быть, именно поэтому ты одинок, — поддразниваю я, наблюдая, как он пытается слизать соус с подбородка, высунув розовый язык. — Кто же поцелует это лицо?
— Я одинок не потому, что у меня плохие манеры, и поверь мне, многие девушки хотели сделать больше, чем просто поцеловать это лицо.
К сожалению, он даже не хвастается, а просто констатирует факт, и мы оба это знаем.
— Все знают, что из спортсменов получаются плохие бойфренды.
— Что, черт возьми, заставило тебя сказать это? — Он печально качает головой, одновременно запихивая в рот очередную порцию лапши. — Откуда ты берешь свои факты?
— Сила наблюдения.
— Факт: многие из тех парней внутри находятся в отношениях.