— Кого, черт возьми, я должна сюда впихивать?
— Ну, ты и твои соседи по комнате. Здесь почти нет места ни для чего.
— У меня нет соседей по комнате. — Скарлетт вешает ключи на крючок у стола и оглядывается через плечо. — Только я.
Мои брови удивленно взлетают вверх.
— Подожди, что?
Она живет одна? Хорошо, что ж, ну, разве это не приятная неожиданность?
Скарлетт смеется и поворачивается ко мне, расстегивая молнию на пальто, ее жужжащий металлический звук — единственный звук на кухне. Она его снимает. Стряхивает с узких плеч. Вешает пухлое зимнее пальто на кухонный стул и скидывает кроссовки, прежде чем двинуться к холодильнику.
Когда она открывает морозилку, мои глаза следуют за ней, словно приклеенные к ее заду, к тугому заду в ее черных леггинсах — заднице, которую я вижу впервые.
Она круглая и роскошная, и я уверен, что если бы протянул руки, то все это идеально подошло бы, как кусочки головоломки.
— Я живу здесь одна. — Она поднимает руки, вытаскивает из морозилки две пиццы, размахивает ими, как официантка подносом с напитками, выпячивает бедро и захлопывает морозилку. — Я решила, что не хочу жить с группой девочек в выпускном году, и это потрясающе.
Скарлетт снова поворачивается ко мне с пиццей в руках и улыбается.
Под мягкими лампами в ее уютной маленькой кухне — без наушников, пальто и теплой одежды — я могу анализировать все, что с ней связано, как будто вижу ее впервые.
Впервые за четыре недели я вижу, как она выглядит под всеми этими жакетами, шарфами и объемными свитерами. Шоколадного цвета волосы, которые она обычно держит под вязаной шапочкой, блестят в свете кухонной лампы, завернутые в две булочки размером с укус.
С ненасытным любопытством я провожу своими пытливыми зелеными глазами по ее телу в уюте этой маленькой комнаты, от макушки ее головы до кончиков босых ног. Её ногти окрашены в яркий, блестящий синий цвет.
Джемпер с длинными рукавами тонкий и белый, обтягивающий. Тонкая талия с идеальной грудью, я не могу не заметить очертания ее белого лифчика под свитером. Гладкая шея. Обращаю внимание на серебряные обручи в ее ушах.
С волосами, скрученными в пучки на макушке, она выглядит превосходно. Как балерина, у которой на самом деле есть сиськи.
Милая и сексуальная одновременно.
Мой взгляд снова опускается.
Блин, эти сиськи. Верхушки их торчат из лифчика, выделяясь на ткани рубашки.
Скарлетт склоняет голову набок, наблюдая, как я пожираю ее глазами. Затем:
— Стерлинг?
— А? — Моя голова вскидывается. — Прости, что?
— Если ты остаешься, не мог бы ты снять обувь? Не хочу быть занозой в заднице, но вчера я на четвереньках вытерла пол, и я ненавижу уборку, так что…