— Мы просто такие, какие есть. — Ее глаза скользят вверх и вниз по моему торсу, мелькая над выпуклостью моей промежности. — Поверь мне.
Я раздвинул ноги чуть шире.
— Я на это не куплюсь.
— Только потому, что мы не бегаем вокруг, делая намеки и хватая наше барахло, не означает, что некоторые из нас не являются скрытыми извращенками.
Мои глаза скользят по ее барахлу.
Я пристально изучаю ее.
— То есть ты хочешь сказать, что ты извращенка.
— Вроде того. — Утвердительный кивок. — На восемьдесят процентов.
— Что за куча лошадиного дерьма.
Пожимание плечами.
— Ты не обязан мне верить. — Она изящно откусывает корочку, и ямочка на ее щеке сжимается с каждым укусом. — Ты даже не представляешь, что творится у меня в голове.
— О, да? — Мой голос только что надломился, мать твою? Боже. — Например, что?
— Пфф, так я тебе и сказала.
— Потому что это чушь собачья.
— Мне нечего доказывать. — Она небрежно откусывает еще кусочек пиццы, подняв брови и улыбаясь, пока жует. — Хотя…
Она сглатывает, не торопясь, делает глоток воды и ставит бутылку на кофейный столик.
— Хотя? — Черт побери, я хочу, чтобы она закончила свою фразу и избавила меня от страданий.
— Ну. — Ее розовый язычок высовывается, слизывая крошку с уголка рта. — Ни на секунду не думай, что, пока ты произносишь такие слова, как «твердый», «попробовать на вкус» или «влажный», мой разум не улетел прямо в канаву, и я не хочу хихикать, как подросток. — Она снова облизывает губы, и я клянусь, что это просто издевательство надо мной. — И знаешь, это даже не извращенные слова. Это обычные прилагательные.
— Никогда бы не подумал.
— Нет, ты бы этого не подумал. У меня потрясающее покерное лицо. Как-нибудь сыграем в карты.
Черт возьми, у нее хорошее покерное лицо; я не смог бы сказать, о чем она сейчас думает, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
— Скарлетт?
— Хм? — Жует, жует. Сглатывает.
— Сколько ты готова заплатить экстрасенсу, угрожающему рассказать мне все, о чем ты сейчас думаешь?
Она делает вид, что обдумывает услышанное, ставит тарелку на кофейный столик и вытирает руки салфеткой. Откидывается на спинку дивана и сцепляет пальцы.
— Хм, это очень хороший вопрос. Не знаю… двадцать баксов?
У меня отвисает челюсть.
— Двадцать баксов? И это все?
— Это все, что у меня есть в бумажнике. — Изящное плечо поднимается и опускается, когда она одаривает меня ленивой улыбкой. — Сколько бы ты заплатил?
— Это сложный вопрос.
— Это ты его задал. Просто скажи мне, о чем ты сейчас думаешь, и я оставлю тебя в покое. — Ее вызов прозвучал с дерзкой ухмылкой.
— Ладно. — Я делаю паузу, и мы жуем, уставившись друг на друга. — Я был одержим желанием увидеть твои соски с тех пор, как понял, что на тебе нет бюстгальтера.