Эллиот терпеливо стоял, пахнущий свежим душем, пока я возилась. Затем, смущенно оглянувшись назад — как будто он почти не мог заставить себя уйти — его черные кожаные туфли вынесли его за дверь и спустили по ступенькам. Он направлялся в какой-то модный отель в центре города, когда между нами было так много недосказанного.
Но сейчас Эллиот вернулся, сидит у меня на кухне и может рационально обсудить ситуацию.
Ситуация — вот как я ее сейчас называю?
— Как все прошло? Честно говоря, понятия не имею. Я едва мог сосредоточиться на том, что говорил отец или его коллеги во время своих выступлений. Этот ребенок — все, о чем я мог думать. Я ходил, как во сне весь день.
Этот ребенок…
Я знаю, что он не хотел этого говорить, но все же, узел образуется в глубине моего живота, и я сопротивляюсь желанию положить руки на живот, защищая. В последнее время я часто так делаю — трогаю свою маленькую выпуклость, потираю ее и смотрю в зеркало, наблюдая, как она растет.
Гандерсон называет его АнаБин, убежденный, что это девочка.
Эта мысль вызывает улыбку на моем лице.
— Мне очень жаль. Я знаю, это... знаю, что прошлой ночью я подарила тебе потрясение всей жизни. — Я играю соломинкой в стакане с водой. — Рекс считает, что я должна была сказать тебе раньше.
— О? — Его интонации саркастичны, губы нехарактерно изогнуты. — Рекс так считает, да? Что еще он говорит?
Я разочарованно вздыхаю, зная, что Эллиот терпеть не может Гандерсона, но все же решаю заставить его принять тот факт, что Рекс есть в моей жизни. Я сдерживаю угрюмый ответ, который, вероятно, только разозлит его еще больше. Напряжение за этим столом уже ощутимо, мне не нужно его усугублять.
— Когда ты уезжаешь?
— Утром.
Завтра.
Узел в моем животе затягивается все сильнее, он уезжает.
Снова.
— Не знаю, что еще делать, Анабелль. Я должен вернуться и закончить семестр. Мои руки связаны. Я не могу остаться, ты должна это понимать.
Я понимаю.
— Я чувствовал себя идиотом, когда уходил сегодня. Это убьет меня.— Он тянется через стол, хватая меня за руки. — Я вернусь на каникулы, и мы сможем решить, что делать дальше.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу... я хочу быть здесь ради тебя. Черт возьми, я не хочу, чтобы ты полагалась на этого ублюдка Гандерсона.
— Потому что тебе не все равно или потому что ты ревнуешь?
— И то и другое! Боже, все вместе. Этот парень сводит меня с ума — он не должен был ходить с тобой по детскому отделу.
Облегчение переполняет мое тело.
— Когда ты это решил?
— Прошлой ночью. Я ни хрена не смог заснуть. И сегодня, все гр*баное утро, пока я позволял сестрам гонять меня по городу, чтобы купить подарок для нашего отца, я хотел вырвать свои волосы.