— Спасибо тебе.
Мы все еще глупо улыбаемся друг другу, когда Рекс открывает мою входную дверь, и улыбки исчезают, когда мы оба замечаем мужчину, стоящего на моем крыльце.
У меня перехватывает дыхание.
— Эллиот?
Эти одухотворенные глаза, которые я так люблю, смотрят на меня, мерцая между Рексом и мной, вспыхивая смесью любопытства и гнева. Ревностью.
— Так, так, так, смотрите-ка, кто решил прийти. — Рекс смеется слегка маниакально, и я удивленно вскидываю брови. — Привет, папочка. Давно не виделись.
— Рекс! — Я задыхаюсь, мне стыдно и неловко. — Остановись.
Эллиот переминается с ноги на ногу.
— Все в порядке, Анабелль. Он прав.
— Я чертовски прав. — Ноздри Рекса раздуваются.
Я отвожу взгляд от друга, сосредоточившись на парне, которого не видела слишком долго.
— Эллиот, что ты здесь делаешь?
— Да, Эллиот, — попугайничает Рекс, — что ты здесь делаешь?
— Пожалуйста, Рекс. — Я поворачиваюсь к нему лицом, кладу ладони ему на грудь поверх зимнего пальто. — Может, тебе лучше уйти? Я справлюсь сама.
Я не могу описать, как изменилось выражение его лица — не смогла бы, даже если бы попыталась — и хочу умолять его простить меня за то, что отослала его, когда он просто пытается защитить меня от самой себя, от боли, когда это очевидно неизбежно.
Боль и опустошение. Любовь и преданность.
Вот что я вижу в полуприкрытых глазах Гандерсона, когда он, размышляя, смотрит на меня.
— Ладно. — Он поджимает губы, наклоняется и целует меня в щеку, говоря мне на ухо. — Напиши, если хочешь, чтобы я вернулся.
— Обязательно.
— Спокойной ночи, Анабелль. — Рекс выдергивает из кармана вязаную шапочку и надевает ее на голову. Рычит на Эллиота, ударяя его по широкому плечу, когда проходит мимо, спускаясь на тротуар. — Два очка, засранец.
Я смущенно машу ему рукой.
— Пока.
Он идет назад по тротуару, лицом к дому, зовет меня на холоде.
— Я вернусь через две недели. Напишу тебе, пока меня не будет.
Очередной взмах рукой.
— Езжай осторожно.
Холодно, и наше теплое дыхание смешивается с холодным воздухом, наполненным напряжением. Я не могу остановить грудь, которая поднимается и опускается, тяжело дыша от шока, увидев Эллиота на бетонных ступенях дома.
Отвожу взгляд от дороги, от задних фар удаляющегося автомобиля Рекса Гандерсона к Эллиоту, боясь того, что увижу там.
— Я знаю, что спрашивать не мое дело, но что, черт возьми, это было?
Он прав, это действительно не его дело. Не теперь, не после того, как он уехал без каких-либо заявлений или обязательств по отношению ко мне.
— Это был Рекс. — Я намеренно говорю глупости.
— Очевидно, — Эллиот делает паузу, в его голосе слышится раздражение. — Что он здесь делал?