Моя голова качается туда-сюда, и я тщательно подбираю слова.
— Знаешь... каждую ночь я был один в той жалкой квартире. Каждый вечер приходил домой и сидел там один. Ел один. Делал уроки один. Бегал один. Это отстой. И знаешь, почему?
Анабелль слабо качает головой, широко раскрыв глаза.
— Ты знаешь. Даже в окружении людей, я был один, потому что не был с тобой. Я бы не продержался и года, с этим ребенком или без него, Анабелль. Все равно вернулся бы за тобой.
— Перестань. — Она шмыгает носом.
— Почему?
— Потому что ты заставишь меня плакать.
— Анабелль. Я не знаю, что тебе сказать. Если ты… — Я сглатываю. — Если ты хочешь, чтобы я отошел в сторону, чтобы ты могла видеться с другими людьми, я сделаю это, потому что люблю тебя. И хочу, чтобы ты была счастлива, и я уже через многое прошел в этом году, но хочу, чтобы ты знала, что хочу попробовать.
— Эллиот…
— Ты позволишь мне закончить? Я провел почти семь часов в машине, ничего не делая, кроме как обдумывая это, думая о тебе и этом ребенке. Просто чудо, что смог закончить последний семестр, Анабелль. Я понятия не имею, как быть отцом, но мой чертовски хорош, и твой тоже — это автоматическая победа для нас.
Я бормочу, движимый нервами.
— Я волнуюсь. Иногда меня тошнит, но кого не тошнит? Я боюсь до усрачки, но и ты тоже, и мы достаточно взрослые, чтобы это сработало.
Анабелль покусывает нижнюю губу, и я не знаю, хорошо это или плохо, поэтому делаю единственное, что могу. Я продолжаю.
— Я схожу с ума, Анабелль. Пожалуйста, скажи что-нибудь.
Вы могли бы разрубить тишину в комнате тупым ножом.
— Рекс... просто мой друг.
Серьезно? Она собирается начать разговор с того, что втянет в него этого засранца? Я ощетиниваюсь.
— Он просто мой друг, и он был удивительным. Я люблю его, и тебе важно это знать, потому что он никуда не денется. Он гладил меня по спине, составлял мне компанию и расчищал тротуар на морозе. Рекс сделал все, что делает хороший друг, чтобы поддержать.
— Он влюблен в тебя?
Анабелль снова закусывает губу. Кивает.
— Думаю, что да.
Безответная любовь — полный отстой.
Я никогда не чувствовал этого, никогда не был в этом, но думаю, что любить кого-то, кто не любит меня, выпотрошит меня. Бедный ублюдок.
— Он это сказал?
— Нет, но он поцеловал меня.
— Когда?
Почему я задаю ей эти вопросы, когда ответ только разозлит меня? Потому что жажду наказания.
— Сегодня вечером. До того, как ты пришел.
— И ты ему позволила? — Мой голос повышается, сердце колотится.
— Да.
— И что? — Неизвестность убивает меня.
— Это было приятно.
Было приятно?
Что, черт возьми, это значит? Я не знаю, что делать с этой информацией или как реагировать, поэтому стою, озадаченно глядя на нее. Терпеливый, но чертовски запутавшийся.