– Дайте мальчику дорогу, – только и промолвил жрец.
Впереди и сзади началось движение. Всадники стали перешептываться. Дать дорогу идущему навстречу слону, пусть и такому маленькому, означало повернуть сразу несколько слонов. А эти животные, как и всадники, не любят поворачивать ни в одну, ни в другую стороны. Это стоило огромных усилий, но ослушаться было нельзя – сам жрец повелел им.
Так, через полчаса всеобщего нытья, кряхтения и криков для Томми образовалась расщелина между слонами, и он смог, наконец, выбраться из табуна.
Тха-му ощущал громкое биение сердца. Свое и слона. Уставший мальчик еще немногого подождал, пока пыль рассеется, и стал думать, куда повести Томми. Идти в джунгли было сверхопасно: на них могли напасть дикие звери, укусить ядовитые насекомые или даже увидеть одиночные люди, если они, конечно, существуют. Тха-му боялся хищников, подстерегавших по ночам заблудившихся мальчиков, но людей он боялся еще больше. Но тут он вспомнил слова, которые врезались сегодня в его память. Он не трус. Он это докажет.
В джунглях Тха-му шел только вперед. Ему казалось, что заросли никогда не кончатся. Обезьяны посмеивались над ним ежеминутно с высоких густых деревьев. Он не смотрел вверх. Крупные пестрые птицы, не умолкая, рассказывали лесу невиданные новости: «Мальчик идет! Мальчик идет!». Их разговоры утомили и без того вымотанного всадника. Он бы предпочел уснуть возле Очага, но не смог побороть себя и, повернувшись на спину, заснул на мерно покачивавшемся слоне.
Неизвестно, сколько часов он спал. Однако, проснувшись, первое, что увидел мальчик, было черным-черным небом над головой, украшенным яркими желтыми звездочками. Тха-му не поворачивался в стороны, но понял по звукам вокруг, что он все еще в джунглях. И сердце его снова сжалось. Наверно, отец сейчас негодует. Но не за то, что Тха-му заставляет его беспокоиться – в этих краях взрослые не переживают за детей – а за то, что сын заставляет ждать целый табун. Ух, не хотелось бы показываться ему на глаза в такой час!
На минуту мальчик подумал, что он может не идти к своим, а остаться здесь, в густых зарослях, где его никто не найдет. Здесь много еды и воды. Еда висит прямо над головой, только протяни руку. Тха-му хотел есть, но не настолько, чтобы срывать плоды и будить спящих обитателей леса. А воду Тха-му не видел, но слышал где-то неподалеку. Шипение, шум водопада понемногу приближались и сливались в едином ритме со стрекотом насекомых, разговором змей, дыханием филинов. Тха-му стал частью этой звучной тишины леса и не хотел бы ее нарушить. Слон Томми думал о том же. Они всегда думают то же самое. Слоны и люди.