– Серьезно?– словно оправдываясь, пищит Иллирия,– Фиола? Не мог придумать мне другого имени?! Мужской кол в горло?! Порка?! «Терлась о тебя круглым задом весь путь»? Это гадкое представление для этого урода… Ты делал и говорил все это, чтобы унизить меня! Упиваешься своей мнимой властью надо мной?! Знаешь, что не можешь получить меня реальную, и вот так вот мстишь, пользуясь ситуацией?!
Эмиль прыснул. Искренне, даже по– мальчишески. Ей показалось, что ее слова на этот раз его никак не задели… Хотя вот они как раз должны были… Странно… И почему тогда только минуту назад он так напрягся на это ее в сердцах брошенное «ублюдок»…
– Разве не терлась и не ерзала? Это более, чем правда, Лира… А если серьезно, расслабься и подумай своей монаршей головкой… Ты хотела, чтобы я отвешивал тебе комплименты и поклоны в присутствии этого номада? Прости, если ты посчитала мое поведение грубым, но мне надо было доказать ему, что ты всего лишь моя рабыня. Он, как ты заметила, сомневался… Особенно после того, как я дал тебе мясо… Мы вообще производим странное впечатление и живы только из– за его любопытства…
– Не дал, а кинул. Как собаке!– недовольно возмутилась, вспоминая, как он решил ее угостить частью своего ужина.
– Зря ты так, Иллирия. Как королева ты плохо знакома с традициями этих народов, хоть и кичишься, что эти земли подвластны тебе. Оторвать от туши кусок и кинуть гостю здесь не оскорбление, а почет… Это был мой промах… Просто очень хотелось тебя накормить… Я знаком со вкусом этой похлебки, которую тебе дали… Такое пойло скармливают самым никчемным гладиаторам с увечьями, которых гонят на арену только как пушечное мясо, чтобы убить… На них не тратятся и не кормят нормальной, питательной едой… Так что… Нужно было срочно сделать что– то, что могло бы доказать, какие отношения нас с тобой связывают…
Иллирия вздохнула…
– Все это ужасно, Эмиль… Никогда я не чувствовала себя такой никчемной и оскорбленной… Отвернись!– резко потребовала она чуть ли не срывающимся на слезы голосом. Подошла к большой пиале с водой и расстегнула кожаный верх своего наряда. Страсть как хотелось бы часа два лежать и отмокать в купальне, смывая с себя пережитые позор и унижение, но… все, что у нее сейчас было – кусок материи и несколько литров прохладной воды…
Эмиль видел, как девушка обнажила себя по пояс, как повела плечами, откидывая уже расплетенные косы на одну сторону, как стала активно натирать себя мокрой тряпкой, оставляя на нежной коже красные пятна… Умылась, проворно замотала снятый с головы отрез ткани на груди, чтобы не спать в давящем кожаном кафтане.