От гнусного смешка бывшего мне стало дурно. И больно физически. Я и вправду идиотка! Как можно было с такой гнусью делить постель? Он ведь хуже слизняка под ногами. На которого и наступить противно.
Алекс, скорее всего, думал по-другому. Просто он снова выкинул свой фирменный фокус: растворился в одном месте, чтобы возникнуть в другом. Алекс внезапно возник за спиной моего бывшего. И тут же надежно зафиксировал его руки вдоль тела. Олег дернулся. Но куда там ему до вампирской силы! А Алекс устало бросил в пустоту:
- Ну как знаешь! Это был твой личный выбор. Я честно давал тебе шанс. Я не монстр, чтобы вы там себе не напридумывали.
А в следующее мгновение его голова неуловимо знакомым змеиным движением полетела вниз. Алекс впился Олегу в шею. Бывший заорал, срывая голосовые связки. Но Алекс даже не шелохнулся.
Они стояли достаточно далеко от меня. И я могла только догадываться, что происходит. Кроме того, наверху все еще горел мой дом. Гул пламени и треск рушащихся стен надежно заглушал все негромкие звуки. Но я готова была поклясться, что слышу влажное чмоканье. В неровных багровых отсветах пожара вампир пил кровь моего бывшего.
На меня снова накатила волна дурноты. Тошнота комом перекрыла горло, лишая возможности дышать. Перед глазами все завертелось. Внезапно пришло понимание, что подобную картину я вижу не впервые. Я совершенно точно уже видела точно такую же сцену: багровый свет, вампир и жертва. Только свет был от Кровавой луны, а не от пожара. Но вампир совершенно точно был Алекс. А вот жертва… С ужасом я поняла, что в качестве жертвы выступает мой отчим. Нет, мой отец. Мой родной отец!
Мир завертелся вокруг меня с бешенной скоростью. Кажется, я закричала. Будь все проклято! Будь проклята моя жизнь! Я поняла, почему Алекс оберегает мою жизнь. Только вряд ли это понимание облегчит мое дальнейшее существование. Лучше бы я по-прежнему ничего не помнила!
Темнота, засосавшая мое сознание, оказалась благом.
Боже, как жутко болит голова! Я попробовала открыть глаза, но даже намек на движение веками вызвал новую волну тошнотворной боли. Такую, что я едва не застонала. Что со мной? Отчего мне так плохо? Нужно встать и доплестись до кухни. Там, в аптечке, должен быть цитрамон.
Полежав еще некоторое время, и дождавшись, пока боль хоть немного стихнет, я рывком села. Это было крайне опрометчиво. В голове словно сверхновая взорвалась. Я даже невольно сжала пальцами виски, в надежде сдержать стремительное наступление болевого приступа. Напрасно. Голова разрывалась на куски. На этот раз болезненный стон сдержать я уже не сумела.