– Брайс, я не совсем понимаю, чего ты хочешь добиться…
– Ты стояла у того столика, когда я впервые увидел тебя. – Он указал на ближайший столик. – У тебя на лице было выражение полнейшей паники. Я уже несколько раз бывал в этом ресторане и знал, что если ты обслуживаешь тот столик, то обслуживаешь и этот. Вот почему я занял за него.
– Ты специально сел здесь? – Бронвин всегда считала, что его посадили за один из ее столиков случайно.
Она рассеянно подняла ярко-розовый игрушечный телефон, который Кайла уронила на стол, и вернула малышке, чтобы она продолжила свой воображаемый разговор.
– Да. Я заметил тебя, как только вошел, и уже не мог отвести глаз.
Бронвин помнила его напряженный взгляд. Именно из-за него она стала уже неуклюжее.
– Я был мгновенно покорен и полностью очарован. – Брайс смотрел вдаль, погруженный в воспоминания. Резкие черты его лица смягчились, легкая, задумчивая улыбка играла в уголках его губ. – Я едва слышал, что говорил Пьер, и безапелляционно завладел твоим временем, вызывая тебя по малейшему поводу.
– Я не возражала, – призналась Бронвин, позволяя сладости воспоминаний овладеть и ею. – Я тоже был очарована, и едва помнила, что Пьер сидит за столиком.
– Ты была самой очаровательной девушкой, которую я когда-либо видел, – хрипло сказал Брайс.
Бронвин недоверчиво покачала головой.
– Вряд ли.
Он отмахнулся от ее нерешительного протеста.
– Ты и сейчас такая. Ты – не какая-нибудь скучная, обыкновенная красотка, пусть временами и бываешь немного неуклюжей. Ты – необычная, интересная, а для меня – просто совершенна во всем. Я не заслуживал тебя. Ты слишком хороша для таких, как я.
Бронвин не понимала, о чем он. Брайс был душераздирающе красив, а она до боли некрасива. Он происходил из богатой и привилегированной семьи, в то время как ее семья была бедна, как церковные мыши. Он получил оксфордское образование и степень магистра бизнеса, в то время как она едва закончила среднюю школу. Бронвин чувствовала себя неполноценной по сравнению с ним.
– Я должен был оставить тебя в покое. – Низкий голос был полон страдания, а глаза наполнены такой глубокой печалью, что Бронвин почувствовала, как в ответ и на ее глаза навернулись слезы. – Я пытался оставить тебя в покое после того дня, но просто не мог держаться от тебя подальше. Я должен был увидеть тебя снова. Ты была такой милой и нежной, и каждый раз, когда я был с тобой, то чувствовал себя... – Его голос стал таким тихим, что Бронвин едва расслышала последнее слово, но она могла поклясться, что он сказал: «очищенным».