– Она не изменилась, – пробормотал он и, словно бы, неохотно посмотрел на Бронвин. – Я ожидал, что она станет другой после… ну, ты знаешь… после Микайлы…
Она пожала плечами.
– Я не кормила грудью, потому что была больна после родов, а к тому времени, как поправилась, молоко пропало и Микайла уже привыкла пить из бутылочки.
Брайс нахмурился.
– Была больна?
Не желала это обсуждать сейчас, Бронвин выгнулась и прижалась К Брайсу. Когда ее небольшие молочно-белые холмики с темными сосками коснулась его широкой с редкими светлыми волосками груди, Бронвин застонала от удовольствия. Брайс рыкнул, наклонился и взял сосок в рот. Бронвин, будто молния, пронзило удовольствие, и она вскрикнула.
– Они все такие же чувствительные, как я пом… – с довольным смешком начал Брайс, но Бронвин прервала его, нетерпеливо притянув обратно к своей груди. Он рассмеялся и более чем охотно подчинился требованию.
Вскоре они оба были полностью обнажены. Опираясь на локти, Брайс навис над Бронвин и посмотрел с такой интенсивностью, что она занервничала, затем потянулся к тумбочке, открыл ящик и достал презерватив. Она старалась не думать, почему у него под рукой есть их запас, а потом бормотание Брайса ее отвлекло.
– В этих глазах по-прежнему столько невинности и доверия. Они все еще смотрят на меня с таким обожанием, – тихо, похоже, самому себе, сказал он, натягивая презерватив. – Как они могут так врать?
Бронвин ужаснулась, поняв, что Брайс настолько ненавидит ее, что даже секс использует, чтобы это показать, но не успела запротестовать, потому что он нежно, почти благоговейно, в отличии от резких обидных слов, скользнул в нее.
Несмотря на все свои мысли и протесты, Бронвин задохнулась от страсти и обняла его ногами, притягивая еще ближе.
Брайс замер. Она подняла голову и встретила его торжествующий взгляд. К глазам тут же подступили слезы.
– Не смей, – мрачно предупредил Брайс. – Не плачь.
Но Бронвин ничего не могла с собой поделать – слезы хлынули, даже когда она прижалась к нему, Брайс хрипло вскрикнул и толкнулся вперед.
– Не плачь.
Бронвин стонала с каждым его движение, даже если слезы продолжали катиться по щекам и сердце крошиться на кусочки.
– Не плачь, не плачь, пожалуйста, – продолжал повторять Брайс, умоляя и стирая ее слезы. – Моя прекрасная Бронвин…
Его нежность была бальзам для нее израненной души и осушило слезы лучше губ. Страсть полностью захватила Бронвин, и она непроизвольно выгнулась дугой. Брайс скользнул рукой между их телами и умело потер ее клитор, посылая Бронвин через край. Она задрожала, запрокинула голову назад и закричала.