– Брайс, на это уйдут годы! – Она была в ужасе от мысли, что придется так долго жить в подвешенном состоянии. Но все же это было очень заманчивое предложение, и будет глупо отказываться от него, когда у нее почти нет других вариантов. Однако все снова становилось зыбким: слишком много обязательств и слишком много осложнений. – Мы должны строить свои жизни дальше.
– Так мы и сделаем. Мы просто будем жить в одном доме... и ничего больше. Это пойдет на пользу всем, и так будет лучше для Кайлы.
– Нам придется... – она прокашлялась, на самом деле не желая говорить о неизбежном. – Нам придется начать процесс.
– Процесс? – Брайс выглядел смущенным.
– Бракоразводный процесс, – уточнила Бронвин, и он быстро отвел взгляд.
– Да, конечно, – он кивнул, прежде чем снова поднять глаза на ее лицо.
– Будет неловко, когда мы начнем встречаться с другими людьми, Брайс. – Она решила быть той, кто первой выпустит пулю и произнесет неизбежные слова.
Он неловко откашлялся, прежде чем снова кивнуть.
– Я просто прошу, чтобы мы оба проявили некоторую осторожность, когда дело дойдет до этого. Любые... э-э... любые отношения, которые ты... мы… начнем, должны оставаться вне дома. Ради Кайлы, конечно. Чтобы не путать ее.
– Звучит разумно, – согласилась Бронвин, несмотря на то, что беспокойство разъедало ее изнутри. Она не была уверена, что поступает правильно. Конечно, она выбрала легкий путь, но на задворках ее сознания все еще крутились дурные предчувствия. Она грациозно поднялась и долго смотрела на Брайса сверху вниз. – Вероятно, этому браку не суждено было состояться. Мы всегда были слишком разными.
Он отвел взгляд, ничего не сказал.
Бронвин вздохнула и пошла к двери.
– Когда-то нам было хорошо вместе.
Услышав это, она обернулась.
– На очень короткое время и так давно, что теперь это кажется сном, – медленно проговорила она с затуманенными от слез глазами, и кивнула Брайсу на прощание.
Брайс
Он проводил Бронвин взглядом, откинуться на спинку стула и помассировал виски.
«Как, черт возьми, это случилось? Как он мог так ошибиться?»
Воспоминания о том ужасном вечере причиняли невыносимую боль, но все равно мысленно вернулся туда.
Два с небольшим года назад
Брайс стоял в дверях и наблюдал, как Бронвин, не подозревая о его присутствии, радостно порхает по кухне. Ее сладкая маленькая попка, восхитительно обтянутая выцветшими джинсами, энергично извивалась в такт мелодии сальсы, доносившейся из динамиков айпода на кухонном столе. Бронвин явно думала, что осталась одна в доме. Она довольно часто отпускала прислугу, чтобы удивить его изысканной едой, которую с любовью приготовила сама, и Брайс солгал бы, если бы сказал, что не любит такие вечера.