Женщина бросила пристальный взгляд в сторону, где я оставила вещи.
— Будет нужно слегка его переоборудовать и заменить некоторые вещи, — безапелляционно заявила Лиллайа.
Не сказать, что мне совсем не нравился подобный поворот. Но всё же…
— Ты позволишь мне? Мы могли бы что-нибудь вместе придумать, — Лиллайа выглядела необоснованно заинтересованной.
— Не хочу вас обидеть…
— Это твои вещи, и мы сохраним их, — поспешила успокоить она меня. — Только заменим некоторые на менее громоздкие и те, что будут полезнее, — она посмотрела на меня с нажимом. — Соглашайся, — и добавила, обернувшись к юноше, любопытствующему не меньше, — Бадра, брысь. И не вздумай прокрасться сюда тайком. Отнесись к женскому пространству с почтением.
— Да, мама. К тому же, у меня дела, — сухо ответил Бадра и засобирался из дома.
Я никак не могла решить, что же мне делать. Перспектива перебрать все мои вещи с мамой Иллая совсем меня не воодушевляла. В конце концов, существуют же какие-то рамки доверия и границы допустимого сближения. Рюкзак с вещами в них совершенно точно не входил. И дело было не только в моём белье. Хотя, если подумать, уже оно одно, выставленное на обозрение, меня бы очень смутило.
Всё это — было тотально моё. Раз уж я была брошена Бог весть куда, не имея вокруг ничего знакомого, привычного и надежного, нужно же мне было хоть на что-то опираться. В этой ситуации, те немногие вещицы, что имелись у меня с собой и были моими друзьями, и такой необходимой мне поддержкой. Вощеный шнурок с круглой глиняной бусиной, любимый дезик, мамина крошечная книжечка, меньше моей ладони, с японскими стихами, почти сточенный икеевский карандаш, которого мне так не хватало в прошлый раз, мешочек с рунами и бледно-фиолетовый кристалл. Я тащила с собой не просто свои вещи — свой мир, часть себя. Как улитка свой домик — раковину. Выложить содержимое рюкзака было бы всё равно, что остаться совершенно голой перед практически незнакомым мне человеком. Я затаилась, стараясь скрыть мучительную гримасу.
— Кажется, я тебя понимаю, — произнесла Лиллайа, только взглянув на меня. — Поступим иначе. Я предложу тебе то, что может тебе помочь, а ты решишь, какие из своих вещей заменишь. И мы вообще можем всего этого не делать, если ты не захочешь. Но думаю, это будет совсем неразумно, — привычно добро улыбнулась женщина.
Я кивнула.
— Можно спросить? — на этот раз я попыталась быть вежливой.
— Конечно.
— Что означает ваше имя? Раз уж сегодня речь идет об именах.
— Легкая, ласковая, — улыбнулась она.
— О, это многое объясняет, — интересно, она получила его сразу после рождения или гораздо позже?