Выпрямляю спину, теперь моя очередь. Я не могу говорить, но слова не всегда нужны, можно обойтись без них. Есть много способов рассказать о своей любви.
Беру его руку в свои, сначала трусь щекой о ладонь, покрываю ее поцелуями, а потом кладу себе на живот. Свободной рукой перекидываю волосы на одну сторону и хочу стянуть с плеч рубашку, и тут Арсен вздрагивает. Догадался?
Упирается лбом мне в висок, дышит тяжело, а я вообще не дышу.
— Я понял, все понял, Агата, девочка моя, любимая…
Резким движением стаскивает с меня рубашку, одной рукой гладит живот, второй сжимает грудь, а сам впивается губами туда, где клеймом горит татуировка. Целует плечо, проводит колючим подбородком по шее, снова целует.
Я выгибаюсь, подставляясь под его губы. Он обхватывает ладонью подбородок, поворачивает к себе и, наконец, проникает в меня глубоким поцелуем. Это выбивает у нас одновременный стон, потому что с живота его рука опускается вниз.
Знаю, что он теперь начнет изматывать меня ласками, а я так хочу его, что больше не могу ждать. Тяну его на себя, медленно опускаясь спиной на постель, но Арсен хищно улыбается.
— Нет, я месяц ждал, теперь ты терпи, моя вкусная, сладкая моя девочка…
Он целует меня везде, где хочет, я уже потерялась в этих ощущениях, когда все время скользишь по краю, вот-вот сорвешься вниз, но он подхватывает, удерживает, а потом все начинается по новой.
Я сминаю руками простыни, царапаю Арсену спину, плечи, ногтями впиваюсь в затылок. Он похож на хищника, играющего со своей добычей, и я полностью отдаюсь в его власть, устав сопротивляться.
И когда он возвращается ко мне, возвращает свои губы, свой рот, когда заполняет собой до упора, я, наконец, выпускаю себя на волю.
Глава 28
Мне не спится. Сначала я пыталась уснуть в объятиях Арсена, но сон не шел, и я осторожно высвободилась из его рук. И теперь лежу, упираясь на локти, и смотрю как спит мой Шерхан. Mon Сherr... Только мой.
Любуюсь его крепким сильным телом, бугристыми мышцами. Мне нравится его разглядывать, а это возможно только когда он спит. В наш последний раз, когда он уснул, я ушла. И теперь стараюсь наверстать упущенное.
Он стал больше и мощнее, мон Шерр, за эти семь лет. Сейчас его мышцы расслаблены, я глажу его лоб там, где пролегала глубокая складка. Я больше не хочу, чтобы он хмурился, чтобы нашу жизнь что-то омрачало.
Ночью я тоже гладила ее и целовала, Арсен удивленно обнял меня и спросил:
— Ты что, мое счастье, я еще не умер. Или ты хочешь проверить? — и потянулся за поцелуем.
Я уже забыла, какой он неистовый, и теперь все тело ломит, а сладкая тянущая боль внутри заставляет вздрагивать каждый раз, стоит только вспомнить эту безумную ночь.