— Я, я это покупал, а кто же еще? Кто бы еще так с размером угадал? Мне Лешка передавал от тебя благодарность, только я это для себя делал, Агатка, а не для тебя.
На мой немой вопрос он ответил ленивым поцелуем, и только потом объяснил, когда я снова на него улеглась.
— Видишь, какие мозоли? — поводил моими пальцами по своим ладоням. — Мне же Генка запретил к тебе приближаться больше чем на метр, я только так и обходился. Знаешь, какая это мука, жить через стенку и не иметь возможности касаться тебя? Только смотреть из окна, когда ты не прячешься. Я тебя каждый раз представлял то в одном белье, то в другом. Вот смотри, — он провел моим пальцем по шероховатой выпуклости, — это тот бежевый комплект, который совсем прозрачный, с черным кружевом. Он у меня в фаворитах. А это красный, ты в нем совсем отрыв башки...
Я еле сдерживала смех — ну, конечно, он шутит. У него шершавые ладони от тренажеров, а когда они с Лешей спаррингуют, оба наматывают боксерские бинты, так что у них даже костяшки не сбиты.
Но мне очень приятно это слышать. Арсен сначала смеялся со мной, а потом опрокинул на спину.
— Смешно ей. Такая же хулиганистая как твой кот.
Я прижалась губами к его ладони, начала покрывать ее поцелуями, и он снова потрясенно на меня уставился.
— Агатка, я не падишах, ты не должна целовать мне руки. Это я тебе ноги должен целовать.
Я схватила его телефон, жестом попросила снять блокировку и написала:
«Разве у любви есть условности? Или запреты? Я не могу сказать, что люблю тебя, я могу только показать, как именно люблю. Тебе неприятно?»
Он прочитал и изменился в лице. Сглотнул и сказал прерывисто:
— Мне просто ... как приятно. Ты удивительная, просто … какой-то. Иди сюда, моя ласковая, моя нежная девочка...
В этот раз Арсен осторожничал, и мне это надоело. Я не больная и не инвалид, я всего лишь беременная, и я хочу своего Арсена. Я стала дразнить его, отбиваться и уворачиваться. Это его завело, он не выдержал, поймал меня за щиколотку. Развернул спиной к себе и толкнул к стене у кровати.
Мы оба стонали, кричали и хрипели, и я очень надеюсь, что здесь хорошая звукоизоляция, иначе завтра не смогу смотреть в глаза охране.
Уже почти уснули, переплетя пальцы, руки и ноги, как вдруг через стенку послышалось жалобное мяуканье. Шерик! Я мигом вскочила с чувством глубокого раскаяния — как я могла забыть о своем котенке?
— Куда ты, маленькая моя, — сонно спросил Арсен, — иди спать. Он поорет и перестанет.
Но я направилась в гардеробную, и Арсен со вздохом поднялся следом. Без труда открыл дверь, тумбочка с грохотом отвалилась, и Арсен в недоумении обернулся.