Ну да, он немного взъерошенный, в шерстке застряли травинки и сосновые иголки, и вид воинственный. Так он вынужден был защищаться, вот я его искупаю, откормлю, и он станет хорошим домашним котиком.
— Агата, давай я в питомнике куплю тебе котенка привитого, без блох и глистов, а этот может даже лишайный! Тебе же нельзя, ты беременная, — продолжает увещевать Арсен, но я снова упрямо мотаю головой.
Хочу этого!
Арсен вздыхает, достает телефон и говорит в динамик:
— Леша, давай машину, едем в ветеринарную клинику. Позвони, предупреди, чтобы никого кроме нас не было, — и уже мне: — Поехали, пускай на него ветеринары посмотрят. Может, хоть глистов выведут…
***
С каждым днем Арсен все больше находил причин, чтобы задержаться дома до обеда. Он заметил, что Агате нравится гулять по дорожке, которая пролегает за домом. Дорожка хорошо просматривалась с террасы, и теперь каждое утро после совместного завтрака в спальне у Агаты он брал ноутбук, усаживался на террасе и смотрел, как гуляет его… семья?
Все чаще хотелось так о них думать — об Агате и ребенке в ее животе. Он больше не делил их в своем сознании, Агату и ее малыша. То, что она продолжала официально числиться женой Тагира, Арсена волновало мало.
Его юристы работали над возможностью развода без участия Мансурова, но все усложнялось тем, что и Агата, и Тагир были гражданами других государств, и бумажная волокита грозила затянуться надолго.
А вот сама Агата волновала Арсена, причем сильно. Конечно, его не удивляло то мужское желание, которое она у него вызывала. С первой же встречи. Но сейчас к привычному желанию примешивалось нечто другое.
Ямпольскому доставляло необъяснимое удовольствие просто смотреть на нее. Он же не животное, раз сказано нельзя — значит нельзя. Честно, он и сам бы сейчас побоялся ее трогать — девушка только перестала походить на фарфоровую статуэтку. Уже не так выступали скулы и чуть округлились щечки.
Завтраков и ужинов стало мало, так что теперь Арсен еще и обедал с ней. И только когда «семья» укладывалась спать, уезжал в город. И то не сразу, дожидался, пока Агата уснет. Стоял в гардеробной под дверью и слушал, как она ворочается, выбирая удобное положение.
Дожидался, когда затихала, входил осторожно, чтобы не разбудить, и смотрел на уткнувшуюся в свою «беременную» подушку девушку. Больше всего Арсену хотелось, чтобы вместо подушки Агата хоть раз воспользовалась им самим.
Конечно, он твердый и неудобный, но можно было бы примостить ее голову себе на плечо, а свои длинные ноги пусть забрасывает ему на живот. Он даже готов без секса, пусть только Агата сопит не в подушку, а ему в шею. Как-то перетерпел бы, пока Кравченко не даст отмашку, хотя терпеть тоже было непросто. Сам же покупал для нее шелковые сорочки с кружевом-паутинкой, а Агате они явно нравились…