Но вот теперь…
Простите, пацаны. Был не прав.
Есть это. Существует.
Я смотрю на мою карамельку сладкую, конфетку рыжую, и ощущаю, что стояк, который после дикой ночи и утра должен бы уже и поуняться, нихрена не унимается.
Прям, словно заболел. Есть, говорят, такая болячка. Вечный стояк. И ничего смешного, все очень даже грустно.
Хорошо, что у меня лекарство имеется.
Так что мне весело.
Светик идет ко мне, улыбается застенчиво, щечки горят.
Моя ж ты скромница. Умиляет прям.
Особенно, учитывая, что буквально полчаса назад она совсем нескромно член в рот брала. Неумело, но вообще нескромно.
И вот теперь внимание, вопрос: Светулику двадцать. Темперамент бешеный. Просто ненасытный. Почему до сих пор девочка? Ну, в смысле, была девочка? До меня, террориста. Кого ждала? Конечно, можно себе приятное сделать, допустить мысль, что это не она такая, а я такой. Но тут утверждение никакой критики не выдерживает. Потому что я, без вопросов, красавчик, и вообще… Но не до такой степени. Отчет в том, что она не от великой любви на меня кинулась, отдаю себе. (Бляха муха, ну вот очень надеюсь, что правильно рассуждаю, этих баб хер разберешь, на самом деле!)
Просто… Ну поймите меня правильно. Светик — девочка из таких слоев общества, где все очень непросто. И там, по идее, должны быть свои кандидаты. И, зная кто у нас папа, кандидатов должно быть много. Если одного уровня, то это сыновья полковников, других генералов, всяких чинов из мэрии, золотая, мать ее молодежь… Встречаются же и среди них нормальные парни, не все такие утырки, как мелкий Росянский или Крыс, он же Крас… Но нет. Светочка себя блюла. На вписки не ходила, прилежно училась.
Оступилась один разочек, когда в клуб поперлась, да сходу на Росянского нарвалась. Ну, это просто не повезло. Бывает.
Тот же Олежа, приятель мой универский, говорит, что Света — дохлый номер. И лучше с ней не связываться. Он, правда, аргументирует это тем, что папа у нас грозный и можно юность в сапогах увидеть… Но вот не думаю, что сын какого-нибудь мэрского чиновника сильно боится армейки. У такого и свой папа имеется…
Однако же никто Свету, красотку невероятную, от которой сексом так шибает, что голова кружится, не поймал до сих пор… Почему? Сама не захотела? Тогда почему я? Почему круг замкнулся на мне?
Надо бы выяснить глубину жопы, а, Макс? Прежде чем в нее шагнуть? Или все уже, не имеет смысла? Сколько ни есть, все твое?
Я принимаю у Светика пузатую кружку веселого розового цвета, наполненную кофе.
— Не знала, какой ты любишь… Сделала черный с сахаром.