Света, за что тебе это? За что?
Я не дура, я понимаю, кто ему может звонить, кто может найти его даже здесь, несмотря на то, что мы не афишировали наши отношения. Мой телефон есть у Краса. Крас в курсе, или догадывается…
И сейчас Макс им нужен. По делам. Их делам.
— Да. Нет. Черт… Ладно. Я понял. Ладно! Сейчас буду. Да.
Я даже не плачу, просто смотрю, как мой мужчина, с которым мы только что летели вместе, отпускает мою руку.
Дальше я лечу одна.
— Свет, — оборачивается ко мне Макс. Он порядком обескуражен, видно, тоже не ожидал, что его найдут у меня, — мне надо срочно… Но я вернусь, и мы поговорим.
— Да, хорошо.
— Свет, — он садится на кровати, тянется ко мне, — не думай ничего. Я пока не могу тебе ничего сказать, но скоро все изменится… И ты все поймешь.
— Да, конечно.
— Все будет хорошо.
— Да, обязательно.
Он быстро собирается, наклоняется поцеловать меня, глубоко и жадно, шепчет:
— Я скоро.
Я киваю.
Слушаю, как хлопает входная дверь.
Подхожу к окну, наблюдаю, как выруливает со двора его красный красивый байк.
И нет. Не плачу.
Смысл в слезах, если уже разбилась?
Одеваюсь, прихватываю сумку и документы, вынимаю симку из телефона и бросаю на тумбочку.
Разбиваться, так на самые мелкие осколки. Чтоб потом не трудиться.
Не склеивать.
— Так, премии за двойные, что тебе насчитали уже в бухгалтерии, я снимаю, — скрипит Васильич, а я не выдерживаю, кривлюсь презрительно.
— И не надо мне тут морды свои демонстрировать! Девочку свою пугай, — все на той же ноте продолжает начальник, — за дело получаешь. Не будешь больше с радаров пропадать. Протокола не помнишь? Пока ты на внедрении, постоянно на связи должен быть.
— Я и так был…
— Все, щенок, завершили, некогда мне тебя воспитывать, — круглит нравоучения Васильич и приступает к основной части представления, — по планируемой операции…
— Васильич, а как вы меня вычислили? — не удерживаюсь я, прикидывая, где прокололся со Светочкой и вспоминая свое охренение, когда она передала мне трубку сегодня вечером.
— А ты думаешь, самый умный, что ли? — сбивается с настроек Васильич, оглядывая меня так, словно я не человек, а, например, таракан необычной расцветки. Вроде и прикольно, но гадливо.
Я молчу, уже понимая, что зря спросил. Ничего, кроме очередной порции пиздюлей, не словлю, похоже.
— Хотя… Судя по тому, что ты умудрился дочку Старицкого поиметь… Ты точно редкий дурак, — продолжает Васильич, добивая меня и одновременно вызывая протест, потому что сам я знаю, насколько дебил в этой ситуации. Но куда деваться, если никак без нее? Если без нее — вообще все серое и пустое? О как, Макс, а ты романтиком заделался…