– Мы сами отдаем свою силу Городу! Во благо Порядка!
– Да где же ты видел этот Порядок?!
– А ты?! Ты где видел своего Безумца?! Или хоть что-нибудь подтверждающее эту сказочку?! А?! Где?!
Сорвавшиеся на крик друзья замолчали разом.
Через минуту Ичан молча поднялся, подошел к стулу с развешанной на нем одеждой. Не говоря ни слова, оделся, затянул на поясе свой любимый наборный ремень. Встал у стены, вытянувшись во весь свой немалый рос, выпятил грудь.
– Стреляй.
– Что?
– Стреляй, говорю. В меня стреляй!
– Зачем?
– Стреляй архитектор хренов! Стреляй, а то я тебя!.. – Ичан хищно собрался… – Порву!!!
Когда ноги Ичана выпрямились бросая огромное тело вперед, Волод нажал спуск самострела, метя спятившему следопыту в плечо. Стрела ткнулась в ключицу, но от ее удара Ичан лишь слегка дернул плечом, ничуть не замедлив свой бросок. Отбитый стальной болт грохнулся об пол, а следопыт замер вдруг, застыл, не закончив броска, встал, уперев руки в стол, и нависнув всей своей громадой над Володом.
– Я же сказал, стреляй… – Стивов следопыт ухмылялся со всем отмерянным ему природой паскудством.
– Что это? Что ты…
– Вот тебе и доказательство сказочки. – Ичан подцепил двумя пальцами воротник своей кожаной рубахи. – Рубашечка моя Стивеном из Крома принесенная. Зло отторгает. Вот так.
В доказательство отторгнутого зла Ичан продемонстрировал оторопевшему Володу стальной болт.
Волод переваривал услышанное пару минут.
– Она защищает все тело, а не только ту часть что закрывает? Проклятье, но это же все объясняет… Как ты дубинки отбивал и как я тебе кисть проткнул, а ты невредимый остался… И потом когда нас глузги секли… и когда погоню ты сбил, и стрелы… Так ты неуязвимый получаешься?
– Почти.
– Но… но это не доказывает твоей теории о зле в Кроме. Рубашку могли оставить и Основатели в начале времен. Как стрику, например.
– Эх, ты, неверух! Думай себе что хочешь, а правда все равно моя. Вот дойдем до Крома, посмотришь.
– Посмотрю. – Волод поднялся. – Собирайся, Ичан, сегодня последний переход по Южному району. Завтра вы вступим в Захолустье. А сейчас…
Фактор протянул следопыту его пирамидальную шляпу…
– Время молитвы.
Возчику Кинче снилась дородная дочка начальника станции. Дочка была как в жизни – грудастая и бокастая, но во сне она не дралась толстым вальком и не гуляла с караульным Кубером, а грудь ее на ощупь оказалась такой же упругой какой представлялась наяву.
– Вставай, вставай, увалень! – сладкий сон прервался от грубых толчков.
Кинча продрал глаза и увидел над собой хмурое, со следами оспы и крайнего неудовольствия лицо начальника станции. Проморгавшись, Кинча, наконец, понял, что сон закончился, и расплаты за его руковолие с дочкой начальника не последует.