– Зеленый ворох… А этот человек…
– Фактически бессмертный. Но он уже давно не человек. Мясо. Ментальная смерть. Помнишь, читали в бумагах.
– Да… – Ичан был ошарашен. – Ты из-за этого кричал? Ты почувствовал, что значит быть мясом…
Волод отвернулся.
– Вот почему здесь на уровне чисто – синтек сожрал все до чего смог дотянуться.
– Значит, он выходит отсюда? – оживился Ичан.
– Получается так. Видимо растекается по коридорам и тоннелям.
– Ну… – Ичен выжидательно посмотрел на Волода.
– Что?
– Значит, отсюда где-то есть выход.
– Хм… да, наверное.
– Да, точно! Иначе синтек не вырос бы до таких размеров. Если бы не выбирался из этого зала и не охотился.
– Вполне вероятно выход есть, но через эту квашню нам до него не добраться. – Волод показал на дверь. За стеклом снова двигались тестяные волны, то накатывая, то отступая.
– Бляха…
Друзья не знали, сколько часов они просидели перед дверью. Кончилась вода в походных флягах. Хорошо, что есть совершенно не хотелось – при воспоминании о съеденном синтеке к горлу подкатывала кислая тошнота.
Синтек закрыл дверь. В кладовке стало темно. Ичан включил фонарь, направил луч на дверь. Двое заторможено смотрели на стекло и видели только свое отражение в черном глянце. Две прозрачные тени, зыбкие силуэты, темные искаженные черты.
Вдруг к неподвижным отражениям добавилось что-то оттуда, извне. Снаружи кто-то подошел к стеклу.
Друзья вскочили – Ичан направил луч в стеклянную черноту. Снова эта тварь. Голова твари прижалась к стеклу, дернулась. Что-то протащило чудовищную тушу в сторону, на его место встала другая фигура – более приземистая, но с такой же точно жирной, изъеденной трубочной плотью. Потом ее сменила другая – с головой продавленной страшным ударом, расколотой, зияющей дырами пустого черепа. Фигуры двигались, словно крутясь на жуткой карусели – они выплывали из синтека одна за другой и сменяли одна другую. Не только люди. Оцепеневшие от этого жуткого карнавала Волод и Ичан узнали раздутого как бочка охотничьего орфа, располовиненную, но живую тушу склизла, был в этом ряду и жарарак с непомерно вспухшим летательным пузырем и жидкий как студень камнегрыз со сколотым панцирем, что не выдержал напора разбухшей плоти. Были и другие твари – невиданные, неизвестные, то ли изменённые до неузнаваемости, то ли просто еще не открытые и не описанные.
Снова люди.
Волод закрыл глаза. Руки его сложились в сакрам Когнитон.
– Отцы Основатели! Стив! Я идиот! – Волод ударил себя ладонью по лбу. – Стив!
– Что такое?
– Стекло! Яд! Когда я пытался в первый раз прочитать синтек, я прочитал стекло. Идиот, и не понял этого! Это в стекле яд. Странный, не ощущаемый ни на вкус, ни на запах. Он словно невидимый свет. Да, это, какое-то излучение, подобное световому, исходит от стекла. Синтек боится его, поэтому он ни разу не прикоснулся к стеклу. Поэтому он притащил свои мясные запасы. Эти твари не боятся яда.