– Они же спасли нас, – с укором сказал Волод.
Волод подтащил шланг со следующего бака. Ичан постоял, потом принялся помогать.
Горючка журчащим ручьем бодро бежала по желобам транспортного канала.
Волод соорудил и запалил короткий факел. Горючка вытекла вся. До синтека осталось с десяток метров.
– Ну?
– Давай! – рубанул ладонью Ичан. – Так тебе, блин горелый!
Факел полетел в тоннель.
Из шахты ударил столб пламени. Потом стали рваться клубы черного горького дыма. Они быстро заполняли цех. В шахте как в печной трубе гудело пламя, словно дрова трещал горящий синтек. Друзья, кашляя в вонючем чаду, бросились наружу.
Снаружи стоял полдень. Яркое солнце над самой головой и белое парящее облако. Ичан сел прямо на проросшую колючей травой мостовую.
– Ичан, – вдруг позвал Волод. – Что это?
Он указывал на широкий подобный столу камень, перед входом. На камне лежали грубо сделанные металлические инструменты, какие-то примитивные украшения, посуда, отдельно длинные узкие осколки стекла обмотанные тряпками с одного конца. Рядом с камнем стояла тяжелая колода из скального дерева. К колоде приделаны веревочные петли, цепи с обручами. Волод узнал орфовский ошейник, характерную узду склизла.
– Что это, Ичан? – Повторил Волод. – Похоже на алтарь. Как в степи у пирамиды, помнишь? А это будто привязь для животных… или… Смотри, на колоде отпечаток руки… Кровь.
– Плевать! – резко сказал Ичан. – Идем…
Дум! От резкого удара вылетела дверь. Из помещения вырвались клубы черного дыма и длинный пылающий язык синтека. В стремительном броске синтек летел прямо на Волода. За быстрое мгновение Волод почему-то очень отчетливо увидел сочащиеся углистым жаром широкие поры, лепестки пламени, срываемые быстрым летом, и раскаленный в красных прожилках тестяной кулак, нацеленный ему в лицо. Фактор действовал не раздумывая – рука сама собой схватила узкую зубчатую полосу стекла с алтаря и рубанула взбесившуюся биомассу против движения. И еще раз поперек языка и еще раз, и еще… Рассеченная без малейшего сопротивления, только что казавшаяся каменной квашня упала на землю, остатки языка опали, куски распластались, корчась и сворачиваясь от пожирающего их изнутри жара. Синтек не гас. Он прогорал насквозь, оставляя за собой только едкую жгучую пыль.
Два дня Волод и Ичан шли по улицам, пробирались через здания, двигались по направлению указанному стрикой. Два дня все было спокойно – ни хищных бестий, ни дикарей, ни людоедского синтека.
На исходе второго дня сделали большой привал. Накануне в подвале дома наткнулись на лежбище одичавших склизлов, добыли свежатинки. Теперь готовили мясо, валялись в тихом дворике на травке.