– Лана, не тяни, – шепчет он, но я отрицательно качаю головой, хмуря брови.
– Постарайся помолчать. – Выдыхаю, снимая с него одежду. Прочь летит чуть влажная после душа футболка. Прочь летит и моя блузка.
Демьян на удивление оказывается терпеливым и даже послушным. Он сжимает зубы и молча наблюдает за тем, как я раздеваю нас и заворожено расширяет зрачки, ловя пожирающим взглядом момент, когда следом за блузкой летит и кружевной бюстгальтер. Я замечаю, как губы Демьяна подрагивают. Скорее в ругательстве, которое он решает оставить себе, но его так тщательно скрываемое желание схватить меня и перевернуть на лопатки только забавляет.
– А ты хорошо себя ведешь, – шепчу, опуская теплые ладони на разгоряченные плечи.
Демьян молчит. Умница.
– Думаю, я отпущу себя сегодня, – задумчиво растягиваю слова, скользя по коже и высекая пальцами искры, от которых загораюсь сама.
Мои ладони опускаются на хлопковые брюки и оттягивают резинку. Демьян тут же приподнимается на руках, позволяя стянуть с себя и нижнюю часть одежды.
– Хм, – теперь моя очередь рассматривать Демьяна и его младшего дружка, которые в полной боевой готовности только и ждет команды. – А ты готов. Как и всегда.
Савицкий усмехается, но тут же берет себя в руки и молчит, хотя я вижу, как он рвется съязвить или выдать какую-нибудь порочную колкость, от которой у меня обычно спазмом сворачивается узел в животе.
Я сползаю с ног Демьяна, но вместо того чтобы раздеться полностью и заняться тем, что он у нас обычно получается лучше всего, я опускаюсь на локти и с жадностью припадаю губами к алой от перевозбуждения головке.
– Ох, Лана. – Слышится шорох и выдох.
Но я уже не слушаю ни посторонних звуков, которые врываются в квартиру из приоткрытого окна, ни шипения или вздохов, вырывающихся из Савицкого. Все мое внимание сосредоточено на том, чтобы сделать ему приятно. Черт! И сколько лет я не делала никому минет?
Мои губы ласкают большую головку плавно и нежно. Я подстраиваюсь под его размер, прикрывая глаза и опускаясь мокрым от слюны язычком на головку, и все рецепторы вспыхивают, стоит ощутить его солоноватый привкус. Страсть, которая рождается во мне тлеющими угольками, теперь пылает адским пламенем, устремляющимся ниже живота. Тяжестью давит на половые губы, сочащиеся смазкой. Ох, но почему с ним так? Я ведь даже не начала…
Пытка, которую устроила сама себе, не может длиться вечно. Я опускаю губы все ниже и ниже, обхватывая сначала головку, после ствол. Он слишком большой для моего рта, имеющего скудный опыт в таких ласках, но для Демьяна мой порыв и умения оказываются достаточными, чтобы сорваться и опустить руки на мою голову. Его пальцы зарываются в волосы, натягивают их на затылке, то приподнимают меня над каменным стояком, то опускают. Я улавливаю темп, от которого у Савицкого плывут мозги, и уже орудую сама как заправская шлюха. Жадно ласкаю, обильно смачиваю слюной, текущей по стволу и по выпирающим венам.