– Чай будешь? – интересуюсь, радуясь, что могу держать эмоции под контролем, потому что руки так и чешутся отхлестать его цветочным веником по щекам.
– Да, я голодный как волк, – смеясь, отзывается Демьян и направляется в ванную комнату, откуда вскоре появляется. – Как себя чувствуешь? Лучше стало?
– Отлично. – Киваю в ответ. – Я выздоровела, так что обошлось без отгулов или больничных.
– Ну и замечательно, – произносит Демьян, приближаясь к столу.
Я указываю ему на свободный стул и протягиваю кружку с теплым чаем. Демьян принимает от меня кружку и смотрит на ноутбук, который повернут к нему тыльной стороной крышки.
– Работала? – интересуется, кивая на ноут.
– Нет, смотрела кое-что интересное, – подмигнув, улыбаюсь и жду, когда в его глазах вспыхнет азарт. Я знаю, как он реагирует на подобное, как его легко подсадить на крючок. Ведь всему он научил меня сам. Сам подсадил на свой крючок.
– И что же там такого интересного? – Он срывается даже быстрее, чем я рассчитывала. Но и я не планирую оттягивать момент, потому что уже больше не могу ждать. Все внутри вскипает и опаляет, звенит гулом в ушах, вибрирует кровью в сосудах. И я резво поворачиваю к нему ноутбук, и на вспыхнувшем мониторе Демьян видит лицо своего друга. Ту самую фотографию, на которой Макаренко Сергей улыбается профессиональной белозубой улыбкой.
– Да, вот кое-что нашла.
– И? – звучит следом. Я смотрю на лицо Савицкого и немею на секундочку. Он словно не удивлен. Или так хорошо притворяется? Что же, ему удается меня напугать.
Торопливо проглатываю комок и сразу же открываю вторую вкладку. Там фотография Иры из бара. Та самая отправная точка для моих беспокойных дней.
– Вот еще, – указываю на снимок, и Демьян рассматривает фотографию. Довольно долго рассматривает, а после поднимает кружку, делает пару глотков, и смотрит на меня. – Ничего не скажешь?
Я вспыхиваю и жду его реакцию. Черт подери, любую реакцию, а не молчание. Но он как и прежде отпивает по глотку чай, сверлит меня нечитаемым взглядом и ждет… Чего же ждет? Когда я взорвусь? Устрою ему истерику? Закачу грандиозный скандал с разбитой посудой? Что, черт подери, он ждет?
Но вместо того хаоса, который творится в голове и который рвется из меня словесной тирадой, я смотрю в его темные глаза и не могу поверить в то, что там вижу. А ведь Макаренко был прав. Или Демьян… Я не такая как все. Я не закачу истерику. Потому что мне она не нужна. Не хлопну громко дверью. Я просто уйду тихо. Как делала раньше, так делаю и сейчас.
– Ты, наверное, и не вспомнишь, – начинает он неестественным металлическим голосом, от которого по коже мчатся мурашки, – но мы были знакомы еще до того, как начали работать вместе.