— Очень хорошо! Собственно, другого я и не ожидал, Шестнадцатый. Твоя работа, время на миссию, даже отчеты такие же, какими были во времена войны. Навевает воспоминания, — главнокомандующий завел руки за спину и повернулся к лицу, висевшему на стене, — однако, я не услышал и слова про новичка.
— Что вы хотите узнать? Работу он выполнил безукоризненно, в полном синхроне со мной, минута в минуту, движение в движение.
— По поводу его способности убивать, я не сомневаюсь. Но все же, это Двадцать Шестой юнит, а ты знаешь, что у нас происходило с юнитами от Двадцатых номеров. Поэтому скажи мне, мой боевой «друг», как себя вёл данный образец! — он продолжал говорить все так же стоя спиной к собеседнику.
— Отклонений не замечено. Поведение — положительное: идет на контакт, слушает и прислушивается, делает выводы и не оспаривает слова ему сказанные. Больше мне добавить нечего, — подытожил Шестнадцатый.
Главнокомандующий молча подошел к лицу и коснулся его рукой:
— Нет ничего плохого в том, чтобы думать, оспаривать и сомневаться. Но, когда имеешь дело с юнитом, который начинает задумываться о правильности поступков и считать, что люди к нему хорошо относились, что он был их товарищем, или, упаси Компьютер, другом! — это может поставить под откос не только миссию, но и наше существование! Представь, если твой напарник не прикроет твою спину лишь потому, что в один момент жизнь человека станет для него выше идеалов общества! Что, если он решит помочь людям? Что, если он вздумает создать армию для остатков выживших, и пойти против собратьев? Мы не можем этого допустить, — весь корпус Главнокомандующего начали покрывать яркие, желтые линии. — Поэтому, Шестнадцатый, если вдруг ты заметишь какие-либо радикальные высказывания Двадцать Шестого, то немедленно устрани его. Это приказ! — он тут же повернулся к собеседнику, и впился в него взглядом оранжевых глаз.
— Я вас прекрасно понял. В следующий раз мы будем отчитываться вместе, и вы убедитесь в моих словах.
— Вот и отлично, — огоньки и линии тут же потухли, — можешь быть свободен. Если в течении двух следующих миссий он будет действовать как-то странно…ты знаешь, что делать.
Шестнадцатый встал в стойку «смирно» и в очередной раз ударил себя кулаком по груди, развернулся и пошел к выходу из кабинета.
— Кстати! — вслед окликнул Главнокомандующий, — ты ведь осведомлен, что корабль прослушивается, не так ли? В этот раз я сделаю вид, что не слышал все эти неловкие вопросы Двадцать Шестого, но больше никаких недосказанностей! Рано или поздно, все всплывает на поверхность.