В числе этих наставлений были слова: “Turn off your mind/Relax and float downstream/It is not dying” (Отключи сознание/Расслабься и плыви вниз по течению/Это не умирание).
Леннон невероятно проникся прочитанным. Придя домой, он принял ЛСД и раз за разом начитывал текст на пленку, постепенно придавая ему мелодию и добавляя новые слова: «Отбрось все свои мысли, отдайся пустоте/Это сияние/Любовь – это всё и любовь – это все/Это знание/Слушай цвет своих снов/Это не жизнь/Играй в игру «Существование» до конца/С начала»).
Так зародилась песня – поначалу Леннон предполагал назвать ее The Void («Пустота»), но в итоге от этого названия отказался, опасаясь, что его обвинят в написании «наркопесни», – которой суждено было ввести ЛСД и провозглашенную Лири психоделическую революцию в сознание широких масс поклонников Beatles по всему миру (во всяком случае его западного полушария) и стать одной из важнейших и самых влиятельных песен не только для самой группы, но и в истории всей мировой рок-музыки.
Именно с нее в апреле 1966 года началась запись альбома Revolver. Та музыкальная фактура, которую Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон, Ринго Старр, продюсер Джордж Мартин и звукорежиссер Джефф Эмерик создали в процессе записи песни, в полной мере соответствовала ее «психоделическому» настрою и с помощью неслыханного до тех пор в популярной музыке сложнейшего коллажного типа наслоения самых разных звуковых фактур породила звучание ничуть не менее радикально-революционное, чем те идеи, которыми при ее написании руководствовался Леннон.
Исследователь творчества Beatles Иэн Макдональд писал, что для популярной музыки своего времени “Tomorrow Never Knows” была примерно тем же, чем «Фантастическая симфония» Берлиоза была для оркестровой музыки XIX века. «Фантастическая симфония» (Symphonie fantastique) – написанное в 1830 году программное сочинение французского композитора Гектора Берлиоза (1803–1869). Американский композитор и дирижер Леонард Бернстайн назвал симфонию «первым музыкальным путешествием в мир психоделии» – из-за ее галлюцинаторного и мечтательного настроя и из-за того, что, по воспоминаниям современников, значительную часть симфонии Берлиоз сочинял под воздействием опиума. Как писал Берстайн, «Берлиоз рассказывает все как есть. Ты отправляешься в трип, и в отчаянии находишь себя на собственных похоронах».
Полученный Beatles и их продюсером и звукорежиссером в процессе записи музыкальный результат кажется тем более невероятным, что достигнут он без не существовавших еще синтезаторов и цифровых сэмплеров, на всего лишь четырехканальном студийном магнитофоне, без сегодняшних практически безграничных возможностей наложения звуковых дорожек и создания любых мыслимых и немыслимых эффектов.