Во-вторых, и та, и другая – часть грандиозного и так, увы, в полной мере и не реализованного замысла, который при своем зарождении получил условное название «ливерпульский альбом» – возвращение в город детства и заодно в само детство, такое, каким – психоделически-сюрреалистическим – оно виделось в том 1966 году, когда писались песни, в измененном непрекращающимся кислотным трипом сознании музыкантов.
Ну и в-третьих – то, о чем я уже сказал. Сопряженные вместе судьбой, эти две песни являют собой идеальное воплощение гармонии – при всех различиях, а иногда и непримиримых разногласиях – двух составивших единство Beatles гениальных сонграйтеров.
Ну, а теперь немного истории и даже предыстории.
В конце лета 1966 года Beatles чувствовали себя отчасти у разбитого корыта, отчасти в начале нового, неизведанного доселе, но очень интригующего пути. Летние концерты в Германии, Японии и на Филиппинах и последующий тур по США— тогда еще никто не знал, что это будут последние публичные выступления в истории группы – были насыщены скандалами и разочарованиями. Уже в Германии стало очевидно, что материал из только что записанного и вышедшего 5 августа альбома Revolver был слишком сложным: и для концертного воспроизведения, и для восприятия ставшей обычной за годы битломании истерически настроенной на крики и визги толпы молодых поклонниц, что не могло не вызывать раздражения стремительно двигавшихся в сторону серьезного рока артистов.
В консервативной Японии все было наоборот. Как представители фривольной и недостойной высокой культуры поп-музыки, они до тех пор были в стране персонами нон-грата, и принять их согласились только после официального признания британским правительством в виде высоких государственных наград[54]. В Токио они выступали в зале, где традиционно проводились ритуальные для Японии показательные бои мастеров боевых искусств. Это вызвало резкое недовольство – вплоть до угроз расправы – со стороны традиционалистов, в результате привело к усиленному присутствию полиции и сдержанному, если не сказать холодному, приему публики.
На Филиппинах они осмелились пренебречь приглашением жены президента Имельды Маркос посетить организованный ею прием и подверглись в отместку откровенно враждебному обхождению со стороны властей при отлете из аэропорта Манилы. По возвращении в Лондон они со все возрастающим недовольством и раздражением жаловались Брайану Эпстайну на чрезмерно насыщенный концертный график. Приезд в США сопровождался открытым скандалом – американская пресса подхватила вдруг сделанное Ленноном еще весной в интервью британской Evening Standard неосторожное и вырванное из контекста высказывание о том, что Beatles популярнее Иисуса Христа