Кокер по своему происхождению и по месту в классовой структуре британского общества находился аккурат в «золотой середине» между пролетарскими хулиганами из Oasis и богемными мальчиками из Blur.
Шеффилд, в котором он родился и рос, – город не менее, если не более индустриальный и унылый, чем Манчестер. Отец его был диджеем, но оставил семью, когда Джарвису было семь лет. Мать была мелкой служащей, но ее второй муж, отчим Джарвиса, был музыкант, и в числе его друзей был однофамилец (но не родственник) мальчика знаменитый блюз-роковый певец Джо Кокер, который одно время даже выполнял для него роль бебиситтера. Таким образом, Джарвис с детства рос в музыкальной среде, в доме постоянно проходили репетиции.
Учился он в самой обычной микрорайонной школе, но увлекался кино, сам начал снимать любительские фильмы, с самого детства проявляя таким образом тягу к культуре: кино и музыке. «Но он никогда не хотел играть чужую музыку, всегда хотел делать свою», – рассказывает его мать.
«В Шеффилде, – вспоминал он, – мы росли между двух миров. Выезжая в пятницу вечером куда-нибудь в клуб, ты рисковал быть избитым за свой странный вид, а в то же время приезжие студенты тоже действовали нам на нервы своим выпендрежем».
В начале и середине 1980-х шахтерский Шеффилд, как и вся индустриальная Англия, был охвачен забастовками против затеянной Маргарет Тэтчер тотальной перестройки экономики, в результате которой шахты и многочисленные промышленные предприятия закрывались и люди оставались без работы. Забастовки и демонстрации перерастали в жестокие стычки с полицией, но 20-летний Кокер, несмотря на призывы куда более политически ангажированного и активно участвовавшего в протестах своего товарища по группе гитариста и скрипача Рассела Сениора, держался от них в стороне. «К своему стыду, я должен признать, что политикой я тогда совершенно не интересовался и никоим образом не хотел в этом участвовать», – рассказывал он позднее.
Поступление в лондонский колледж на многое открыло ему глаза. При всех своих художественных амбициях и устремлениях он был все же парень из провинции, из индустриального города, небогатый и в столично-богемной жизни не очень сведущий. В один из первых вечеров в Сент-Мартин, отправившись, как это водится в пятницу после занятий, с группой студентов в паб, он разговорился с девушкой-сокурсницей. Из этого разговора и выросла песня “Common People”:
Она приехала из Греции с жаждой знаний.
Занималась скульптурой в колледже Сент-Мартин.
Там-то я и попался ей на глаза.
Она мне сказала, что у папы ее денег куча.