«Прекращай! Возьми себя в руки! Ты – сильная, – приходит на помощь рассудок. И на этот раз я ему благодарна. – Ты справишься. Забудь его и больше не вспоминай! Езжай делать свой курсовой! И хватит сопли распускать!»
Я глубоко вздыхаю, пытаясь унять слезы. Нельзя быть такой ранимой и беззащитной. Надо сосредоточиться на учебе и не думать больше о нем.
Я собираюсь с духом и иду к стеклянным дверям входа в метро, на ходу вытирая пролившиеся слезы.
Больше он не заставит меня плакать. Я ему этого не позволю.
Павел
Два года назад
Приглашенные эксперты тогда нашли много разных отпечатков в квартире Агаты, все запротоколировали и покинули помещение.
Еще я рассказал Зернову по поводу гребаного покровителя Агаты.
Он все-таки тоже соизволил приехать вместе с остальными. Немного позже.
Услышав фамилию, он как-то сразу напрягся.
– Боюсь, у нас слишком короткие руки для такого человека, – произнес он.
Черт, вам только тех, кто мелочь по карманам тырит, ловить.
– Я сам разберусь, – сжал я челюсти.
– Не советую Вам лезть в это жерло, – с сомнением протянул Зернов. – Не все возможное безболезненно.
– Заряженному танку в дуло не смотрят, – ответил я мрачно.
Какие все обеспокоенные моей судьбой.
Когда все эти блюстители справедливости ушли, я остался опять один на один с тишиной и со своими мыслями.
Мир жесток, но я еще хуже.
Я принялся методично разгребать содержимое, разбросанное по полу.
Но был ли в этом смысл?
Если то, что искали, нашли, то уж точно здесь не оставили.
И меня терзал вопрос:
«Нашел ли тот, кто побывал здесь, то, что ему было нужно?»
Этот вопросительный знак не давал мне покоя.
Ценное не тронули. Значит, в квартире было спрятано что-то такое, что являлось компрометирующим обстоятельством против кого-то. Что-то такое, что он даже рискнул проникнуть в чужую квартиру.
Я стал пролистывать книги. Потом вдруг меня осенило. Я вспомнил, что Агата часто хранила ценные вещи под своим бельем.
Я прошел в спальню, стараясь не будоражить себя мучившими меня воспоминаниями.
Так, я на яхте и соленые брызги летят мне прямо в лицо.
Я выдвинул верхний ящик ее комода. Тонкий шелк нежного белья вырвал глубокий стон из моей груди.
Как это все невыносимо.
Запустив руку ниже, я нащупал под ее личными вещами твердый пакет и выудил наружу папку. В ней лежал только один листок бумаги.
Это была долговая расписка.
Синицын был прав. Она заключила договор с дьяволом. И я не зря взялся за это чудовище. Я прочитал буквы, которые разъезжались перед моими глазами:
«Я, Агата Иннокентьевна Пожарская, обязуюсь вернуть Сулейманову Салавату Артуровичу деньги или расплатиться другим способом».