Он прошёл огонь и воду,
Он гостил в подземном царстве
Меньше века, дольше года.
Он не знал, что значит горе,
Накаляя в жерле горном,
Меч студил он в пене моря.
Куплеты менялись местами, строчки постоянно тасовались, но смысл при этом не особенно изменялся. За это, и за то, что песня была практически бесконечной, её обожали все завсегдатаи питейных заведений и постоялых дворов. На памяти Путника никто ни ризу не исполнил данную балладу от начала до конца, да и он сам не знал всех слов. Но вот незатейливый мотив не менялся никогда, тавром вытравляясь в голове. И теперь именно его насвистывал один из снов, постепенно погружая бывшего княжича в пучины забытья. Тёплые и совсем не страшные.
6
Добыча вышла щедрой. Пойманные сны перепугано кричали и бились об ограду. Но стоило Тивиссе накинуть на клетку плотную чёрную ткань, как они успокоились. На подоконнике за ночь не осталось ни крошки пирога, а почти весь песок смело ветром. Только редкие бусинки блестели в свете восхода.
Осень рыжей кошкой разлеглась на улице, принялась золотой листвой засыпать любые впадинки-ложбинки. Вместе с осенью пришли и новые заботы. Несколько дней ворожея и Путник потратили на разбор чердака, потом принялись за амбар. Потекла крыша, и мужчине пришлось лезть перестилать её новой соломой. Тивисса варила варенье из последних ягод, квасила капусту в больших деревянных чанах. А когда полки в подполе начали угрожающе дрожать, вытащила прялку.
Благодаря стараниям ворожеи, Путник заметно поправился, приобрёл несколько новых рубах и пару штанов. Но главное — тени прошлого, что волками кружили вокруг, присмирели, перестали являться каждую ночь. Ещё дважды Тивисса ловила сны, но чем спокойнее становилось на сердце Путника, тем она выглядела мрачнее. Как не допытывался мужчина, в чём причина, неизменно получал один и тот же ответ:
— Хватит тебе, вовсе я не грущу. Ярмарка скоро, голова вся приготовлениями забита.
Что-что, а про осеннюю ярмарку Путник наслушался вдоволь. Он всё чаще стал выходить за ворота дома Тивиссы. Сначала, выполняя её поручения, потом без всякой указки, так что в скорости перезнакомился со всеми соседями. Молодые девицы строили ему глазки, их отцы приглашали Путника на кружку кваса или рюмку чего покрепче. В общем, к середине месяца хризантемы деревенские позабыли, что когда-то постоялец ворожеи был для них чужаком. И только чёрная ворона, завидев Путника, по-прежнему принималась беспокойно кричать. Но кто спрашивает мнение птицы, пусть даже такой умной?
От яблока луны осталась тонкая корка, пропала и она, а потом вновь небеса начали наполняться серебристым светом. Тогда-то гостя Тивиссы впервые разбудило знакомое жужжание. Недоумевая, чего это хозяйке приспичило прясть по ночам, Путник поднялся со своей лавки и постучал в дверь её спальни. Тишина, только и слышно, как стрекочут кузнечики, да вертится колесо: «Вжух, вжух!»