— Шкафы, кусты. Смотрю, вы на всё найдёте метафору, — уколол его друг.
— Ну, вы же поняли мою мысль?
— Понял, — послушно подтвердил доктор.
— «Главной его заботой оставалось состояние жены, а пространные улыбка повитухи вскоре позабылась. Они были женаты всего ничего — около двух лет, и юношеский жар сердца ещё не угас, питая обоих супругов. Бледность любимой, испарина на её прекрасном лбу, — всё приводило мужчину в подлинный ужас. Мысль о том, что Майетолль может умереть затмевала радость от появления на свет наследника. А всё отец с его разговорами! Лучше бы рта не раскрывал вовсе, чем это его: «Ты должен готовиться ко всем возможным исходам. Матушка твоя вот также страдала, когда тебя носила. И лекари говорили, что сил у неё родить не хватит. Вот в итоге… Эх, Великая Птица, защити Эхо моей покойной жены!»
— Простите, что снова перебиваю, — остановил читку Кримс. — Просто у меня была схожая ситуация в практике. Там молодых так накрутили, что они категорически отказались рожать естественным путём. Я уверял, что женщина в состоянии сама разрешиться от бремени, но они настояли на операции. Страх и чужая глупость подобны репьям в волосах. Если и сможешь их отцепить от себя, то останешься с проплешиной…
— Смотрю, вы много репейника вытащили, — уколол собеседника редактор. — Так мне продолжать, или просто закончим на этом?
— Нет-нет, продолжайте, — ни сколько не обиделся доктор.
«— Не хотите взять его?
Вымытого по всем правилам младенца буквально сунули под нос папаше. Тот вздрогнул, глядя не на ребёнка, а в глаза принёсшей его девушки. Симпатичная, чуть младше его Майетолль. Она никогда не станет никому матерью, но будет до конца жизни вводить чужих детей в этот мир. И, возможно, оно и к лучшему. Мужчине неожиданно стало жалко их всех: тех, кто так мучился, рожая и воспитывая, и тех, кто был лишён таковой возможности. Отец бы сказал: «Баба ты, баба и есть! Сопли-то подотри!», — но именно за чувствительность Майетолль и полюбила своего супруга». — Да уж, женщины они такие.
Редактор вздохнул, попутно подправляя выловленные ошибки. Писала мадмуазель Вердетт довольно грамотно, но видимо, делала это быстро, потому глаз то и дело натыкался то на пропущенную букву, то на лишнюю запятую. Бывает. Для этого и нужны люди, вроде господина Свойтера. Они уже никуда не спешат и могут пройтись по тексту неторопливо, как сытый турист по живописной улочке незнакомого города. И не одна достопримечательность не ускользнёт от их взгляда.
— Знаете, как говорит моя старушка? — пытаясь сообразить, с какой стороны лучше подступиться к густо украшенному взбитыми сливками пирожному, задал вопрос доктор. — Идеальный мужчина должен быть как меренги со сливочной начинкой: твёрдые снаружи, и мягкие внутри.