Ольга задержалась у зеркала и провела ладонью по его поверхности. Что она хотела увидеть в отражении? Другое лицо? Зачесав пятернёй отросшую чёлку вверх, долго всматривалась в высокий лоб, полукружья бровей, родную васильковую синь радужки. Испуганно вздрогнула от пронзительного свиста чайника.
Кипяток, чайный пакетик, сахар.
С наслаждением грела пальцы о гладкие фарфоровые бока чашки. Наконец-то согревшись и закрыв глаза, сидела в прострации.
В голове перемежались всплесками точечных воспоминаний размытые картинки извилистых улиц и малоэтажных зданий старого города, деревянные мосты над широкой мутной рекой. Мелькали конные экипажи и двухэтажные омнибусы. Дождливые зябкие сумерки в мгновение ока сменялись тёплыми ослепительными солнечными днями. Цвели сады и зеленели лужайки. Слышался смех, жужжание пчёл и визгливый лай собак. Виделись лица: мужские, женские, детские…
Ольга недоумевала: откуда память успела нахватать непомерный объём подобных воспоминаний? Почему так ярка последовательно мелькающая перед мысленным взором цепь событий, начиная с её падения со стремянки — здесь, в библиотеке фабрики, — и заканчивая…
Последнее видение — особенно яркое и болезненное — расширенные от ужаса чёрные глаза мужчины. Его взгляд показался настолько жутким и парализующим, что по спине поползла ледяная позёмка. Под ладонями явственно ощущались напряжённые мышцы крепкой мужской груди, в которую Ольга с силой впечатала свои ладони. Она желала мужчине смерти и ударила его в грудь. Она столкнула бедолагу с лестницы! Но он успел ухватить её за руку и они вместе…
Барт Спарроу, — молнией пронеслось в сознании его имя.
Она уверена, что никогда ранее не слышала его. Ольга спрятала лицо в ладонях.
Как в замедленной съёмке проследовали узнаваемые женские и мужские образы, их голоса, имена, фамилии…
Стэнли Элгард Хардинг. Мартин Вэйд Малгри…
Чувство невероятной потери захлестнуло.
Шэйла Табби Хардинг…
Под отчаянный стон заблудшей души вздрогнуло и сжалось сердце.
Зябко.
Пусто.
Одиноко.
Прочь кошмарные болезненные видения! — встрепенулась Ольга и прошла к шкафу. Домой, пора идти домой.
Шипя от боли в травмированном боку, она кое-как оделась.
Сумка показалась неподъёмной. Женщина достала из неё две толстые книги, отложила в сторону, выключила лампу и вышла в тёмный коридор.
Едва ли не на ощупь прошла на лестничную площадку. Привычно пахло пыльным теплом и опилками. Из узких окон подъезда проникал тусклый свет уличного фонаря, единственного у входа в административное здание фабрики.
Снова лестница… — подумалось невзначай.