Ей показалось или виконт встал на её защиту?
Переждав приступ дурноты и не желая упасть в обморок на виду у мужчин, поднялась:
— Простите. Я не права, — поспешила уйти.
Дойдя до двери, вернулась за дневником в кровавой обложке — и кто надоумил её предпочесть именно такой цвет? — прихватила мобильный телефон и под гробовое молчание закрыла за собой дверь библиотеки.
Гореть тебе, Леова, в аду синим пламенем, — хлопнула книгой по своим губам.
Больно. От железистого привкуса крови поморщилась, ощущая, как опухают травмированные губы.
Навстречу шла Бертина с подносом. Вкусно запахло свежезаваренным ароматным чаем, выпечкой и вишнёвым вареньем. Красиво уложенные в серебряной вазе-этажерке пирожные, эклеры и канеле вызвали обильное слюноотделение.
Не умеешь себя вести правильно, пей чай и давись канеле в гордом одиночестве, — отругала себя Ольга.
Пришедшая ранее в голову мысль, в конце концов, оформилась, удивив простотой исполнения.
Женщина вздохнула, развернулась и последовала за горничной.
Она не вошла следом за ней в библиотеку.
Задержавшись в коридоре, оперлась вытянутой рукой о стену и закрыла глаза. В голове утихал гул; сознание прояснилось.
Её возвращения не ждали.
Мужчины по-прежнему сидели у камина и спокойно вполголоса беседовали. О чём, Ольга не расслышала.
Мартин вопросительно взглянул на неё. Промелькнувшее на лице лёгкое недовольство сменилось настороженным прищуром. Его взор остановился на яркой переплётной крышке дневника, прижатого к её груди.
Стэнли проявил к появлению родственницы интерес и, как ей показалось, поспешно спрятал улыбку за стаканом с лимонадом. Допив напиток, со стуком поставил ёмкость на столик.
Горничная бесшумно разливала чай в чашки.
— Ещё раз прошу прощения за свою несдержанность, — произнесла Ольга с покорным смирением. — Если позволите, выпью с вами чаю. Не люблю чаевничать в одиночестве. К тому же хочу поделиться с вами внезапно пришедшей мыслью.
Его сиятельство заметно расслабился и указал ей на софу.
Бертина подала мадам Ле Бретон чайную пару и предложила отведать выпечку.
Поблагодарив горничную, Ольга положила рядом с собой мобильный телефон и дневник. Погладила его сафьяновый переплёт тонкой выделки.
— Я знаю, как, не вызвав подозрений и недовольства маркизы Стакей, сообщить Шэйле о том, что произошло с её телом, пока её душа витала неизвестно где, — сделала глоток обжигающего напитка.
Ранку на внутренней стороне губы нещадно запекло. Сдерживая гримасу боли, Ольга взяла паузу.
Не глядя на лордов, аккуратно отрезала от канеле кусочек и изящным движением отправила его в рот.