— Есть кто-то третий! — ужаснулась Ольга. В удивлении подняла брови, вспомнив загадочного мужчину. — Это не вы в ту пятницу утром поджидали меня у библиотеки?
— Нет.
По спине прополз озноб.
— Я подумала, что мужчина увольняется и пришёл поставить печать в обходном листе. Когда выглянула в коридор, чтобы позвать его, там никого не было.
— Вы его видели?
Ольга ответила не сразу. Учащённое сердцебиение не давало вдохнуть. Подкрался запоздалый страх.
— Издалека. Он был в пальто, как у вас, и стоял у стены в конце тёмного коридора. Я потом ходила туда, но ничьих следов не нашла и решила, что мне показалось. Понимаете, он не мог пройти незаметно мимо открытой двери библиотеки. Я его поджидала.
Они смотрели один на другого и, похоже, думали об одном.
— Привидение ведь не может ударить и перенести тяжесть, — робко предположила Ольга.
— Думаете, есть кто-то, кто способен перемещаться во времени вживую? — озвучил её мысли Антон Дмитриевич.
— Я слышала о такой женщине. Она была моей матерью.
Он слушал рассказ внимательно, чуть наклонив голову набок. Рассказчицу не торопил, не перебивал.
— Вот так я узнала, кто моя настоящая мать, — закончила она, медленно обмахивая лицо ксерокопией с родословной барона Спарроу.
Ольга рассказала и о приходе сестры, и о получении в дар золотой монеты. Напомнила ему о том месте в дневнике, где писала о фолианте пфальцграфини Вэлэри фон Бригахбург. Пересказала содержание древней рукописи, помянула о рисунках в ней и обёртке от шоколада. Увязала своё рождение с услышанным от Мартина преданием.
Антон Дмитриевич в очередной раз сжал руль до побелевших костяшек пальцев:
— Хотел бы я перемещаться, как она… Искать её пробовали?
Ольга отмахнулась:
— Сразу же бросила. Ильиных Наташ подходящего возраста только в социальных сетях около шести тысяч. Пустая трата времени искать то, не знаю что. А если она не зарегистрирована в соцсетях? Меня вот тоже в них нет.
Мужчина с силой потёр подбородок:
— На латинице имя в адресную строку браузера вводили?
Ольга усмехнулась:
— Полученная цифра почему-то уменьшилась почти на пятьсот человек. Даже если я её найду, то исключительно среди пропавших без вести. Знаете, не хочу этого. Чувствую — она осталась там, с мужем, детьми… внуками. Это сильнее оставленной дочери, к которой прикипеть толком-то и не успел. У меня уже не болит вот здесь, — коснулась она груди. — Переболело. Причём быстро. Вернёмся к нашим овцам? — улыбнулась Ольга сквозь слёзы. — Меня мучает вопрос: почему все смерти происходят именно в тридцать шесть лет? У вас есть какие-нибудь предположения на этот счёт?