— Мебель надлежащего качества из экологически чистых материалов востребована во всём мире. Через неделю в Горск вылетит специалист для подготовки проекта по технической модернизации фабрики. Окончательное решение я приму после получения сметной документации и расчёта возможных рисков. К тому же я не намерен занимать кресло руководителя. Назначу генерального директора, а сам… — наполнил он бокалы вином, передавая один Ольге, — буду управлять удалённо.
Он говорил, а она молчала, думая о том, как было бы хорошо, если бы все его далеко идущие планы осуществились. Он сильный, он способен отвлечься от дум о том, что у него нет времени на реализацию задуманного.
Антон прищурился, замолкая. Спросил:
— И что ты думаешь обо всём этом?
Ольга к своему стыду поняла, что прослушала последние его пожелания и он, кажется, это уловил.
— Важно верить. Вера — ключ ко всему, — сказала она, сжимая его руку, безвольно лежащую на его колене.
Возникла неловкая пауза.
Мужчина поставил бокал на столик и развернулся к собеседнице:
— Ольга, я хочу, чтобы этих одиннадцать месяцев ты была рядом со мной.
Как он это делает? — расширила она глаза. Как он понял, что она только что думала о неумолимости времени?
— То есть, ты хочешь, чтобы я тебя похоронила, — упавшим голосом сказала она. — Прости. Я не хотела напоминать, — горло сдавило спазмом; на глаза навернулись слёзы. — Ты жестокий, — отвернулась она, смахивая со щеки скатившуюся слезу.
— Называй меня, как хочешь. Последние месяцы я хочу быть рядом с тем, кого… Кто меня понимает. Мне легко с тобой и я вижу, что тебе тоже нравится моё общество.
— Мы родственники. Ты забыл? — повернулась она с вымученной улыбкой. — Отсюда и полное взаимопонимание.
— Я хочу, чтобы ты стала моей наследницей.
— Нет! — вскрикнула она, вскакивая и отходя к раздвижной стеклянной двери, ведущей в патио.
Мягкий свет заливал зелёный уголок с искусственными растениями. В мае их заменят настоящими, цветущими, благоухающими. Живыми.
Ольгу пробрал озноб.
Нет! — корчилась в судорогах душа. Ей не нужна ни эта квартира, ни миллионы евро на счёте, ни фабрика. Ничего не нужно! Она обняла себя, вжав голову в плечи. Как несправедлива жизнь! Как бездушны и чудовищны те, кто своей злобой и проклятиями причиняют боль ни в чём не повинным людям!
— Оля, я ведь могу рассчитывать не тебя, — услышала она позади себя. — У меня больше никого нет.
Антон обнял её за плечи, привлекая спиной к своей груди. Уткнулся губами в её макушку и вдохнул запах её волос.
— А как же… — не знала она, вправе ли поминать его гражданскую жену.