— Благословенная Дева Мария! — вскрикнул мужчина.
Она вжалась в колонну, держа его в поле зрения, соображая, успеет ли добежать до алтаря и схватить подсвечник.
Воришка сделал в её направлении несколько шагов. Не спуская с неё округлившихся глаз, опустился на колени и сложил ладони в молитвенном жесте. Торопливо заговорил, глотая окончания фраз:
— Вонми гласу моления моего… Не презри мене, отчаяннаго и во гресех погибающаго… Помилуй мя, кающагося во злых делах моих… — сдавленный голос вибрировал от волнения.
Ольга молчала, не решаясь сдвинуться с места, раздумывая как поступить. Мужчина не выглядел опасным. Скорее напуганным до смерти и растерянным. Кажется, темнота в зале и светлое пальто ввели его в заблуждение. Он принял её за святую.
Она махнула в сторону выхода и крикнула:
— Уходи!
Под высоким сводом церкви возглас разнёсся мелодичным эхом.
Сторож пятился задом к входной двери и шептал:
— Обрати на путь правый заблудшую окаянную душу мою…
Упёршись ногами в створку, рывком поднялся. Оглядываясь на Деву Марию, отодвинул крепкий засов и выскочил на улицу.
Ольга выдохнула. Отдышавшись и немного выждав, выскользнула из храма.
Выйдя на порог, остановилась как вкопанная. Она ожидала увидеть что угодно, только не снег.
Беззвучно смотрела на землю с тонким устойчивым снежным покровом.
Цепочка следов только что сбежавшего мужчины уходила за угол здания.
В надвигающихся сумерках голые зимние деревья на холме казались огромными и корявыми. Темнеющее небо нависало над холмом. В воздухе кружились редкие снежинки.
Не меньше пяти градусов мороза, — определила Ольга, чувствуя, как зябнут руки.
Было безветренно и настолько тихо, что у неё зазвенело в ушах. Вот он, Бриксворт девятнадцатого века — глухая деревенька с двумя сотнями жителей и… Ольга очень надеялась, что железная дорога на месте. В подтверждение её мыслей тишину нарушил паровозный гудок.
Она достала мобильный телефон и посмотрела, который час. Если расписание движения поездов не изменилось, то до прибытия нужного, которым она с Уайтом возвращалась в Лондон, осталось сорок три минуты.
Оставаться до утра в церкви не имеет смысла. Мало ли что стукнет в голову сбежавшему сторожу, и он надумает пойти к викарию и привести в церковь. Надо поторопиться.
Ёжась от холода и нервного озноба, она вернулась в церковь. Закрыла за собой дверь на засов, спустилась в библиотеку и села в кресло. Здесь было теплее и гораздо уютнее, чем на вычищенном крыльце храма. Приглушённый свет керосиновой лампы озарял письменный стол.
Ольга открутила до упора фитиль и стала быстро перебирать бумаги и папки в поисках газеты. Её она не нашла, зато натолкнулась в канцелярской книге на последние записи преподобного Чарльза Уоткинса о покупке кирпича: количество, стоимость, дата… 26 октября 1867 год.