Дядя и племянница сели на козетку так близко, что даже мне было бы трудно втиснуться между ними.
— Ками, прошу тебя. Я и так сделал все, что мог.
— Знаю, дядя, — улыбка принцессы стала горькой. — Ты желаешь блага Вайнору и добра мне. Возможно, однажды я пойму, что ты был прав… Но сейчас я задыхаюсь. Все, что я прошу: дай мне вздохнуть полной грудью. Может быть, в последний раз.
— Девочка моя, будь благоразумна, — на сухощавом лице герцога было написано сочувствие, но уступать он не собирался.
— Я так благоразумна, что скулы сводит! Дядя, пожалуйста, не заставляй меня снова прибегать к шантажу… Думаешь, я не знаю, зачем на самом деле нужен этот амулет? — принцесса неприязненно коснулась своей груди. — Я нашла в книгах.
— Ками…
— Я все понимаю, дядя, и поступлю, как должна. Но ты знаешь, на что обрекаешь меня…
Герцог нахмурился и отвел глаза.
— Хорошо. Только, пожалуйста, заклинаю тебя Небером и всеми светлыми богами, не делай глупостей!
— Какие глупости? — принцесса нервно рассмеялась. — Мы же поклялись на мече. И даже если бы захотели…
Она умолкла. Некоторое время они с герцогом смотрели друг на друга. Потом Клогг-Скрапп коротко кивнул и вышел.
Я спрыгнула с подоконника и, наступив лапой на шаль, сообщила:
— Вы уронили, ваше высочество.
Получилось, как всегда, "мяу".
— Спасибо, Белка, — ответила Камелия рассеянно.
Секретарь прибыл через четверть часа, готовый служить своей госпоже. Одет с иголочки, собран, в руках книги для чтения и бумаги для письма. Темный взгляд обшарил пустые комнаты — ни свиты, ни прислуги, только кошка, дремлющая в кресле. И обратился к принцессе, вспыхнув пожаром.
Она метнулась навстречу. Тонкие руки обхватили спину в темно-сером сюртуке, светловолосая головка склонилась к мужскому плечу, и кавалер, помедлив, обнял принцессу в ответ. Они стояли, зажмурившись, словно от боли, и не говоря ни слова. Только крепче сжимали объятья — лед и пламя, вросшие друг в друга. Казалось, никакая сила не могла разорвать их единства.
Джеруч трогал губами ее волосы, шепча что-то по-эйлански с горячей нежностью. Она так же тихо отвечала на смеси эйланского и вайнорского и тянулась к нему, встав на цыпочки. А потом они целовались — с ожесточенной страстью приговоренных к казни.
Я не знала, куда деть глаза. Одно дело чуточку подглядеть в окно — это почти как спектакль на сцене, и совсем другое, когда прямо перед тобой, вот так, откровенно, не стесняясь… Не зная, что есть, кого стесняться…
Я не выдержала и сбежала в спальню.
Это было ошибкой. Немного погодя Камелия и Джеруч вошли сюда же и заперли дверь. Волосы принцессы были распущены, платье в беспорядке, кавалер лишился сюртука, распахнутый ворот сорочки открывал золотисто-смуглую грудь.